Именной патруль. Об абсурде депутатского ГОСТа для новорожденных

Философ и психоаналитик Артем Циома — о создании списка разрешенных имен, над которым работают российские законодатели. 

«Но панталоны, фрак, жилет,
Всех этих слов на русском нет;
А вижу я, винюсь пред вами,
Что уж и так мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами,
Хоть и заглядывал я встарь
В Академический словарь».

А. С. Пушкин «Евгений Онегин»

Угораздило же нас родиться во времена не без странностей, на что не может не реагировать Госдума, которая, как правило, прибегает не к правилам, а к запретам. Например, 10 февраля депутаты разработали законопроект, ограничивающий выбор нестандартных имен для чад. Действительно, когда встречаешь на краснодарской площадке нормальных, казалось бы, мальчишек с именем Жан, становится как-то не по себе. Наши ж вашим наваляли еще в 1812-м, так почему Жан, а не, скажем, Фриц? С другой стороны, немецкие имена вроде Альберта или Германа, кажется, вполне прижились. Алисами тоже нередко зовут, даже фильмы про них снимают (в честь колонки). Да и имя Ольга, производное от Хельги, уже вполне кажется русским.

Кстати, если бы мы смогли на свой лад превращать чужие имена в родные — скажем, как Анну в Нюсю, — то как бы обойтись с Жаном? На днях я и вовсе встретил во дворе ни много ни мало, а Симбу. И это уже, конечно, проблема. С другой стороны, когда-то во времена моего детства в поликлинике была врач Аврора Николаевна, очень симпатичная такая старушка. Симпатичная, как и наш великолепный актер Авангард Леонтьев.

Из всего этого русского салата оливье возникают два вопроса:

1. Возможно ли выращивать культурные цветы не из «сора»?
2. И если нет, то как понять, что этого сора стало слишком много?

При всей нашей любви к наследию предков, просто откроем православные святцы и представим, как бы депутаты посмотрели на девочек с именами Августа, Нунехия, Хариесса и мальчиков — Диодор, Киприан, Руфин и Трифон.

В общем, нас интересует та самая граница, за которой избыточный запрет на «сорняки» высушивает культурные грядки. Иначе можно было бы приказать родителям в начале XIX века прекратить читать Жуковского и называть дочерей совершенно вымышленным, искусственно созданным им именем Светлана. Долой Светлан, да здравствует только Ольга!

Дальше — больше. Неплохо бы тогда изгнать «подло прижившиеся» у нас готские «хлеб» и «изба», татарские «деньга», «сундук» и «собака», даже кубанские «куркуль» и «карга». Более того, однажды на Кубани скифы убили великого иранского царя Кира как врага. Неужели и его имя должно быть изгнано из нашего именослова?

А если оставить, то нужно уточнить, что на деле-то его звали Куруш, Дария — Дарьявауш, а Ксеркса — Хшаярша. Почему бы не включить и их в разрешенный список, раз уж нам можно другие персидские имена вроде Руслана и Зарины?

Госдуму угораздило ввязаться в запутанную ситуацию, где простые решения лишь заболачивают деяния, выставляя законодателей в невыгодном свете. Для обострения добавим еще два факта:

1. Исконно русское имя Вася происходит от должности ахейского военного администратора, василевса. Это как если бы сегодня зарегистрировали мальчика по имени Генерал или девочку Полководку.
2. Наше родное слово «царь» происходит от прозвища Гая Юлия. Острые на язык солдаты за плешивость дали ему кличку Кудряшка (Caesar), от которой пошел сначала немецкий «кайзер», а потом и наш «царь-батюшка» (ой, последнее слово тоже лишнее: «батя», как и «отец», происходит от тюркского «ата»).

Итак, если психоаналитически вглядеться в это вожделение установить простой и понятный порядок именования, можно заметить одно: жажду отчитаться перед руководством, чтобы доказать, что зарплата получена не зря. При этом используются сплошь эвфемизмы и избегание называть вещи своими именами.