«А вы знаете Руса?». Интервью с создателем кубанского КСП Русланом Шмаковым

Руслан Шмаков — создатель кубанского клуба самодеятельной песни, всем известного как КСП. Юга.ру поговорили с ним про музыку, свободу, советскую эпоху, КГБ, Аллу Пугачеву и проблемы современной России.

Папа Руся, Русик, Рус, он же Руслан Шмаков — скрытая для многих фигура кубанской культурной доски. Песни 79-летнего краснодарского барда поют по всей стране — от Калининграда до Владивостока. Автора, конечно же, никто не знает: это уже народное творчество. Геофизик, программист, турист со стажем более 50 лет, изобретатель, педагог — у него много ипостасей.

Руслан Шмаков — известный краснодарский бард. Долгие годы возглавлял «Совет клубов и фестивалей авторской песни» в ЮФО, 30 лет бесплатно вел школу аккомпанемента игры на гитаре в краевой столице и проводил занятия в различных творческих кружках. Геофизик по специальности, окончил нефтяной институт в г. Грозном. Около 13 лет работал в полевой геофизике, затем переквалифицировался в специалиста по ЭВМ. В девяностых окончил школу менеджмента, организовал некоммерческий фонд «МОСТ», чтобы обеспечить внешкольное образование и поддержку детям из неполных семей. Был руководителем подросткового клуба «Эврика»: водил ребят в походы, учил играть на гитаре, преподавал на курсах по теории организации и управления производством, теории изобретательства, теории и практике строительства разборных парусных судов.

Про славу, воображение и современное поколение

— Лет 20-25 назад гораздо больше людей писали стихи, песни. Мир без смартфона — все читали книги. Представители современного поколения книг не читают. У них атрофируется особый орган под названием «воображение». Погружаясь в чтение, мы живо представляем корабль, пиратов, места и лица. Если воображение не тренировать, оно отмирает, атрофируется. Сейчас мало кто использует правое полушарие мозга. Человек — на уровне мха, лишайника: производит, потребляет.

Да и времени никому не хватает. В молодости я перебрал десяток кружков — искал, где понравится. Посещал секции, как сотни других людей. Куда сегодня делось время? Впрочем, идти некуда. Все платное. А россияне обнищали — надо называть вещи своими именами. Когда люди еле сводят концы с концами, бессмысленно платить за просвещение.

С другой стороны, когда многие пишут стихи и песни, появляется много плохих стихов и песен. Работает эффект пирамиды. Как в спорте: на нижнем уровне — физкультурники, на вершине — мастера спорта. Так и в музыке, и в бардовской песне. В Краснодарском крае мастерами за минувшие годы стали Борис Бондарев, Эдуард Гончаров, Владимир Барбатько, первый рыцарь кубанской бардовской культуры Валентин Ушканов. Ну еще я, естественно. Хотя сам играть начал относительно поздно. Но я вел школу аккомпанемента на гитаре. Заодно и сам научился. Когда ты хочешь овладеть каким-то навыком, надо учить других.

Я написал более 60 композиций. Бывало как… Приезжает компания из Челябинска, привозит «свежую отличную вещь». Начинают петь, а это — мое. Сейчас выполняю все рекомендации врачей, делаю зарядку и жду, когда в мою дверь постучится девушка по имени Слава. Рано или поздно этот момент настанет. Вот сижу тут с вами, выжидаю.

Про советский туризм, призраков и ночные кошмары

Культура туризма в СССР была мощнейшей. Она породила свои правила, контексты, даже мифологию. В фольклоре туристов были такие всеобъемлющие сущности. Например, Снежная дева и Черный альпинист. Персонажи, которые объясняют все. Они универсальны. Черным альпинистом до сих пор пугают новичков. В первую ночь все сидят вокруг костра, светит луна. Кто-то начинает рассказывать легенду. Нагнетает. В конце из темноты на плечо несчастного новичка ложится черная рука, надо страшным голосом сказать: «Дай хлеба!» — или нечто подобное. А Снежная дева соблазняет альпинистов, они замерзают в ее объятиях. Но сами персонажи никого не убивают, это было бы мелочно. Есть еще привидения: Пшадская дева, например. Или Папайский грузовик — призрачная машина с одной фарой. Человек думает, что попутка. Но двигателя не слышно. Альпинист открывает дверь, видит — водителя нет. Но садится, а грузовик едет.

Советские барды так или иначе вышли из туристской песни. В СССР действовал совет по туризму и экскурсиям. После перестройки подобных структур не стало. Но тогда при совете был отдел планового туризма, и трудящиеся по путевкам ходили в походы — такой государственный бизнес. При нем работали разные отделы, клубы. В краснодарском клубе туризма выделяли секции: горную, походов выходного дня, водников и спелеологов. В них участвовали сотни людей.

Я попал в секцию походов выходного дня. Все бы ничего, но там же были парни и девушки… В какой-то момент наша компания переполнилась нежностью. За один год сыграли 11 свадеб. Во сне я кричал: «Горько!», просыпался в холодном поту. С женой своей там познакомился, кстати. В итоге секция перестала существовать как таковая, но превратилась в сообщество семейных пар. Вообще, всяких сходок было не счесть. Более 30 лет я отдал еженедельным занятиям в клубах песни. «Оазис», «Орион», «Сирена», «Посредник», «Родник»… Потом закипела перестройка. Мы и другие такие же ярые туристы перекочевали на КСП. Потому что турслеты воспитали в людях потребность слушать авторскую музыку. Так мы выражали свое стремление к свободе. Вполне прилично зачастую. Просто любые версии коммунизма, которые исходили не от нашей доблестной партии, были по умолчанию еретичны.

Про свободу, песни и КГБ

Первые клубы самодеятельной песни (КСП) появились в Москве в 70-е годы прошлого века. Скоро они возникли в Свердловске, Ленинграде, Киеве. Музыка — органичная штука. Не было интернета. Когда темнело, оставалось собираться у костров и петь.

Как таковое движение оформилось и распространилось на весь Союз в 1980 году. Именно тогда наш доблестный КГБ разогнал все секции туристской песни: невозможно контролировать, что люди поют в кустах. Потребовалось бы слишком много агентов. Потому наши собрания запретили — и перевели в хоровые общества.

В 1981 году я впервые организовал КСП на реке Синявке в Краснодарском крае. Приехали более 180 человек. Всем понравилось, стали регулярно проводить. Решили: идеально подходит первая декада октября. Не жарко, погода, как правило, хорошая. Примерно через пять лет появились уже люди из Баку и Тбилиси. Кубанский КСП стал популярным.

Это не было стихийным мероприятием. Составляли программу, добавляли спектакли, юмористические зарисовки. Проводили мастерские: все, кто хотел выступить на вечернем концерте, участвовали в прослушиваниях. Потому и уровень концертов оставался высоким: мы транслировали общие гуманистические ценности, уделяли внимание литературному содержанию, музыке. Никакого мата. По мере роста популярности слета к нам стали приезжать именитые барды.

И вот 1985 год. Расцвет КСП на Кубани. Готовимся к очередному мероприятию на Оленьих Полянах. Вдруг из леса выходят трое. Я сразу понимаю, кто это. Один из бардов — раз, в чащу убежал!

Любопытно, что ранее одна моя знакомая сказала: «Шмаков, ты безумец. Собираешься слет без бумажки проводить? Запасись!». Ну, если женщина просит, надо сделать бумажку. Я пошел в хоровое общество. Здрасьте, проводим выездной вечер «Алло, мы ищем таланты». Тогда все знали, что это такое. Председатель хорового общества поставил печать. И мы искали таланты в лесу.

Так вот. Пришли люди из джубгинского КГБ. Спрашивают: «Кто старший? Документ есть?» Я сразу вспомнил ту даму: какая ж мудрая тетка! Они увидели печать, ушли. Я им на прощание говорю: «Как жаль, что вас не было вчера, такой концерт пропустили!»

КГБ пристально следил за нами еще пару лет после этого эпизода. Даже в магазинах их ребят встречал. Однажды прихожу в прокат снаряжения. За столом сидят мужики: борцовские затылки, никаких внешних признаков, словесный портрет невозможно дать. Ни родинок, ни бородавок. Ну, думаю, они. Тут Шура, заведующая прокатом, говорит: «Это наш известный бард Шмаков». Они сразу себя выдали: «Знаем, знаем».

Про пиар, Аллу Пугачеву и наследие Остапа Бендера

Информация о кубанском КСП распространялась по всей стране. К нам ехали с севера, из республик.

Я придумал пиар — хотя слова такого еще не знал. Как быстро сделать мероприятие популярным? Нужно идти от конца — делать вид, будто оно уже популярное. Например, в 1981 году мы «получили» телеграмму от Аллы Пугачевой. Представьте, идет концерт: свет, звук, красиво. Оборудование взяли в хоровом обществе. Выхожу на сцену и говорю: пришла телеграмма из Москвы! Весь текст не помню, но Алла Борисовна упомянула некоторых из присутствующих и подписалась так: «До вас мне дела мало, Пугачева Алла». Все понимали: это шутка, мы сами написали послание. Но народ пришел в восторг, телеграммы стали традицией. Мы их «получали» от звезд разного калибра.

Потом я придумал аукцион. Уже на втором КСП расходы выросли страшно: рассылка писем, бензин, транспорт… Инженерской зарплаты не хватало, требовался механизм финансирования. Мне подсказали идею лотов. Тогда на КСП приезжали автобусы с крупных краевых предприятий. Я заходил и говорил: скиньтесь по полтиннику, выберите счастливчика, и пусть он общаком со мной сыграет. 10 автобусов — 10 счастливчиков. Вечером со сцены проводим аукцион. За кулисами — черный ящик. Я, великий комбинатор Шмаковопуло, сын турецкого подданного, сообщаю, что сегодня проездом из Лос-Анжелёса в Тлюстенхабль прибыло нечто. Расписываю в красках. Японский телефон, который работает в условиях полного тумана, помехозащищенный. Начальная цена — 3 рубля. Точно знаю: у каждого участника не менее 10 рублей. Накручиваю ценник. Выходит победитель, достаю лот. И тут все умирают со смеху. Телефон: две коробки из-под зубного порошка, соединенные спичкой и ниткой. Продавал дикие вещи. Чернильный прибор из горного хрусталя органического происхождения и так далее. Надо сказать, описание лота и то, чем он был на самом деле, всегда максимально расходились.

Про закат КСП, психологию и новый мир

Туристы — народ непритязательный, нечестолюбивый. Им бы забиться под кусты, поставить палатку и развести костер — больше ничего не надо. Каэспэшники стали другой кастой. Эти люди не просто походники, они любят сочинять, петь, выступать на публике, быть первыми. Не советский типаж, если угодно. В этой среде правят лидерство, тестостерон.

Но мир изменился. Сегодня на КСП собирается пожилой народ, молодежи реально мало. Уходит эпоха. Возможно, имеет смысл обновить формат, внедрить творческие лаборатории, привлечь новых людей гитарой и песнями, но под этим соусом давать им знания. Не просто учить игре на гитаре в лесу. Я убежден, что крайне важно преподавать молодежи творческие дисциплины, психологию, теорию изобретательства и теорию предпринимательства.

В обществе существует огромная инерция. Нынешние преподаватели — продукт советской системы, которая готовила винтики для народного хозяйства и не воспитывала творцов. Но мы живем в новом мире. Свобода, рыночная экономика. Само предпринимательство — это творчество. Без созидания бизнес — просто крысиные гонки.

Чтобы инерцию преодолеть, нужно еще в школе отбирать детей, пусть двоих из каждого класса — но воспитывать в них честолюбие, развивать их интеллект и поощрять энергию. На КСП мы находили творческие алгоритмы. Такие клубы в чем‑то стали предвестниками современной системы дополнительного образования. Но то, что есть сейчас, — страшная гиря. Бисероплетение, серьезно? Я работал в сфере дополнительного образования лет десять. Считаю, надо собрать пацанов и девчонок, обладающих тремя базовыми качествами: интеллект, лидерские задатки и активность. И обучать их! Жаль, мне уже не под силу такие проекты.

Инерцию можно преодолеть только хирургическим путем, изымать детей из стандартного учебного процесса и преподавать по-новому. Нам просто не хватает педагогов-новаторов. У меня еще столько планов — были бы последователи!