Адвокатам нужна защита. Насилие, преследования и внутренние конфликты — что происходит с адвокатским сообществом России

13 июня в Институте права и публичной политики состоялась презентация доклада «Адвокатура под ударом: насилие, преследования и внутренние конфликты».

Основным автором доклада стал известный краснодарский адвокат Александр Попков. Он проанализировал происходящее как внутри самого адвокатского сообщества, так и факторы возрастающего давления на защитников извне, включая прямое насилие.

Бывший военный следователь, получивший в 2012-м адвокатское удостоверение, Александр Попков — один из немногих кубанских юристов, занимающихся защитой местных гражданских, экологических активистов и оппозиционеров. В 2016 году Попков стал первым лауреатом премии имени Семена Арии «Защитник», учрежденной «Новой газетой» и женой знаменитого адвоката, за защиту детдомовца Антона Сачкова, незаконно обвиненного в убийстве.

Юга.ру ранее делали интервью с Попковым о его несостоявшейся карьере военного следователя, абсурде в российской судебной системе и борьбе власти с вымышленными экстремистами.

С одной стороны, роль адвокатуры в жизни общества растет, больше юристов пытаются получить этот статус для защиты прав граждан: их число за 12 лет выросло с 59 до 80 тысяч. Но одновременно мы наблюдаем наступление на права самих адвокатов и попытки сделать их присутствие в суде декоративным. Тому, насколько можно противостоять давлению со стороны государства, и был посвящен доклад Александра Попкова.

«В течение двух лет я занимаюсь темой защиты адвокатов. На это меня сподвигли ситуации, связанные со мной лично и с моим удалением из процессов, в том числе, например, по делу сочинского блогера Валова. Такое регулярно происходит с нашими коллегами из Красноярска, Санкт-Петербурга — их тоже выгоняют из процесса. Мы видим насилие, и для меня это сигнал повышенной опасности. Приставы сейчас легко могут схватить адвоката, вынести его за шкирку, за ноги, за руки. Есть и другие проблемы, такие как покушение на адвокатскую тайну. Углубляются и разрастаются внутренние противоречия внутри адвокатского корпуса.

Судьи видят, что с адвокатом можно обращаться пренебрежительно, хотя суды — это одна из ветвей власти. И полицейские от этого недалеко ушли. Когда — как в деле адвоката Оксаны Садчиковой — хрупкую девушку полицейские тащат в наручниках, мы считаем, что это недопустимо и об этом надо говорить. [В мае ставропольский адвокат Оксана Садчикова приехала защищать свою доверительницу в Махачкалу, а в итоге вместе с той с применением грубой физической силы была доставлена в РОВД. У нее отобрали телефон и долгое время не допускали адвоката уже к ней самой — Юга.ру].

Во многих регионах есть проблемы, но Краснодарский край, Москва и Санкт-Петербург — главные по нарушениям прав адвокатов».

Главный, по мнению Попкова и его коллег по международной «Агоре», вызов для адвокатуры сейчас — это возрастающее давление, которое может выражаться в разных формах. Это насилие со стороны силовиков, возбуждение уголовных дел против самих защитников, инспирированное судьями удаление защитников из зала суда, посягательство на адвокатскую тайну, вызовы защитников на допросы, обыски у них и даже прямое физическое устранение «неудобного адвоката».

Согласно статистике Верховного Суда, в России в 2018 году суды из 388 ходатайств о производстве обысков у адвокатов удовлетворили 358.

Международная правозащитная группа «Агора» — это объединение более 50 юристов -правозащитников, работающих с резонансными делами о нарушении прав человека.

На юге России с «Агорой» сотрудничают два адвоката — Александр Попков и Андрей Сабинин.

Одним из самых длительных и шокирующих дел, которое вел адвокат Александр Попков, стало дело строителя олимпийских объектов из Сочи. В июне 2013 года житель Сочи Мардирос Демерчян работал на олимпийской стройке. Строителю не выплатили заработанные деньги, и он потребовал погашения долгов по зарплате. После чего был задержан сотрудниками правоохранительных органов и, по его словам, подвергнут пыткам и изощренным издевательствам. Демерчян утверждал, что в полиции его сначала били боксерскими перчатками, потом выбили зубы, а к концу процедуры принесли лом. Вместо того чтобы расследовать заявление о пытках, следователи обвинили строителя в краже и ложном доносе.

В 2018 году адвокаты и юристы «Агоры» добились прекращения десятков уголовных, административных дел гражданских активистов и пользователей интернета в Крыму, Москве, Петербурге, Хакасии, Челябинской области, Алтайском, Краснодарском, Красноярском крае. Речь идет о таких делах, как возврат из суда прокурору дела о мемах во «ВКонтакте» Марии Мотузной, прекращение дел об экстремизме за репосты Андрея Безбородова, которое СМИ назвали первым после постановления пленума Верховного суда РФ, дело об оскорблении чувств верующих за репост карикатур на Иисуса Христа.

Адвокат Ильнур Шарапов представлял интересы специального корреспондента «Медузы» Даниила Туровского по иску экс-директора «Лиги школ» Сергея Бебчука из-за расследования о домогательствах. В 2018 году «Агора» направила 109 дел в Европейский суд по правам человека в интересах 201 заявителя. В прошлом году Международной «Агоре» присуждена медаль имени Андрея Сахарова «За мужество».

С подробным отчетом о работе правозащитников можно ознакомиться на сайте группы.

Суд не место для дискуссий

Пугающая тенденция — удаление из зала судебных заседаний неудобных адвокатов. Если несколько лет назад такое происходило в единичных случаях, то сейчас, говорит Александр Попков, превратилось в массовое явление. Вот лишь несколько примеров по Краснодарскому краю, которые приводятся в докладе.

В сентябре 2017 года сочинский судья Мартыненко удалил из уголовного дела по ст. 318 УК (Применение насилия в отношении представителя власти) орловского адвоката Андрея Рослова за ряд заявленных ходатайств, отвод и возражения.

В октябре 2018 года судья Краснодарского краевого суда Юрий Онохов в апелляционном заседании по делу об административном правонарушении запрещал защитникам заявлять ходатайства, просить разъяснения и вообще высказывать свою позицию — то есть выполнять их работу.

В ноябре 2018 года в Лазаревском районном суде Сочи судья Николай Трухан удалил двух из трех защитников по уголовному делу, включая Попкова, — за то, что адвокаты «длительно, упорно, настойчиво извращали фактические обстоятельства, навязывали свое субъективное мнение свидетелям, потерпевшему, государственному обвинителю и суду, используя свое численное превосходство и поддержку друг друга и подсудимого».

Александр Попков отметил, что судьи с легкостью позволяют избавиться от полноправного и профессионального участника процесса, если высказывания и вопросы адвокатов начинают их раздражать. При этом адвокаты фактически лишены права на эффективное апелляционное обжалование выдворения из процесса.

«Мы делаем упор на два вида угроз: внешние угрозы, такие как насилие над адвокатами и удаление из процесса, и внутренние противоречия — дисциплинарные внутрикорпоративные проблемы», — пояснил юрист.

Насилие над адвокатами

Смотря на поведение судей, соответствующим образом в последние годы стали вести себя по отношению к адвокатам и сотрудники правоохранительных органов. Оперативники, омоновцы, конвойные, сотрудники ФСБ, судебные приставы выносят и выталкивают защитников из кабинетов, судебных залов и обыскиваемых офисов, а иногда и применяют насилие.

В декабре 2016 года в Красноярске оперуполномоченные столкнули с лестницы адвоката Павла Киреева, прибывшего в офис своей доверительницы, где под предлогом «оперативно-разыскных действий» фактически проводился обыск.

В феврале 2017 года адвокаты Светлана Яшина и Айшат Бурмистрова подверглись нападению со стороны полицейских в ОВД города Люберцы, куда они прибыли к задержанным доверителям. Женщины рассказали, что их били и таскали за волосы только за то, что они пытались добиться общения с подзащитными, причем один из нападавших был начальником местного уголовного розыска. Дальнейшие заявления адвокатов о совершенном должностном преступлении ни к чему не привели.

В марте 2018 года в Невском районном суде Санкт-Петербурга судебные приставы толкали и сбивали с ног адвокатов Евгения Смирнова, Ивана Павлова и Евгения Тонкова, а также угрожали сломать руки за общение с находящимися в стеклянном «аквариуме» обвиняемыми. Частично такое поведение приставов происходило в присутствии судьи, а сами приставы оправдывались разрешением председателя суда.

Похоже, уже становится правилом: если вас избили полицейские, а вы на это пожаловались — есть риск того, что вас обвинят, что вы сами их избили. Не застрахованы от такого теперь и адвокаты.

10 июля 2018 года адвокат Лидия Голодович поднялась в приемную председателя того же Невского районного суда Петербурга и попросила разрешения провести в здание важного свидетеля, которого не пускали, так как он пришел в суд в бриджах. Однако секретарь суда не только отказала в аудиенции с руководителем, но в ответ на настойчивые просьбы подняла тревогу. Прибывшие приставы, а за ними и росгвардейцы, по данным «Адвокатской газеты», выкрутили руки адвокату, повалили ее на пол, надели наручники и отконвоировали в отдел полиции. Позже ей предъявили обвинение по статье 318 ч.1 УК РФ за сопротивление и «причинение побоев» полицейским.

Резонансной стала история сочинского адвоката Михаила Беньяша, который приехал в Краснодар оказывать юридическую помощь задержанным на протестной акции. По словам Беньяша, оперативники схватили его и сопровождавшую его доверительницу, силой затолкали их в свою машину, а в салоне стали душить, выдавливать глаза и избивать. Поначалу полицейские составили протокол на Беньяша за «неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции», которое выразилось в том, что он «стал наносить себе телесные повреждения по разным частям лица» и отказывался «прекратить самоистязание». Позже у полицейских уже возникли «ушибы и ссадины неизвестного происхождения» и появились показания о том, что адвокат успел избить не только себя, но и их самих. Следователи работали в интересах оперативников и возбудили уголовное дело в отношении Беньяша по 318 статье.

В течение нескольких месяцев Ленинский суд Краснодара рассматривает уголовное дело Беньяша, а доследственная проверка в отношении полицейских увязла где-то в недрах СК. Сторона защиты обращает внимание на то, что оперативники, разыскивая адвоката, фактически производили оперативно-разыскные мероприятия в нарушение законов — как об адвокатуре, так и об оперативно-разыскной деятельности.

Александр Попков, участвующий в заседаниях по уголовному делу Михаила Беньяша, рассказал, что выступающие в роли потерпевших полицейские говорили в суде о том, что воспринимали задание по поиску и «препровождению» адвоката как обыденное, а нормы, гарантирующие особый статус адвоката, им были неведомы. В ходе дискуссии Попков отметил, что, несмотря на первоначальные разногласия, адвокатская корпорация продемонстрировала невиданную прежде солидарность в деле адвоката Беньяша.

В сентябре 2018 года 316 адвокатов из 50 регионов страны подписали письмо в защиту своего коллеги Михаила Беньяша и направили его в Федеральную палату адвокатов с требованием немедленного реагирования всего адвокатского сообщества на задержание и избиение краснодарского адвоката. За адвоката вступилось профессиональное сообщество: на одном из судов его защищали десять адвокатов. В Краснодар специально прилетал заместитель председателя комиссии по защите профессиональных прав Адвокатской палаты Москвы Александр Пиховкин.

«Нимб у него какой-то квадратный»

Обсудить доклад и поднимаемые в нем темы пришли известные адвокаты и юристы. Среди них — корифей российской адвокатуры, член Совета по правам человека при президенте Юрий Костанов, председатель комиссии по защите прав адвокатов Адвокатской палаты Москвы Роберт Зиновьев, вице-президент Федеральной палаты адвокатов Светлана Володина, руководитель судебной практики Института права и публичной политики Григорий Вайпан и другие. Вице-президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник прислал свой подробный комментарий к докладу.

Адвокат Андрей Сучков затронул чувствительную для сообщества тему информационной политики Федеральной палаты адвокатов: «Адвокатура как институт гражданского общества — это тема важная, и в конце я бы, возможно, поставил знак вопроса. Является она таковым или нет? События последних дней, все институты гражданского общества сейчас волнует одна тема — «Я/Мы Иван Голунов». Посмотрим на информационную политику Федеральной палаты адвокатов. Можно сказать, что тема политическая. Мы — профессиональное издание, но, по-моему, содержательно эта тема касается в первую очередь адвокатского и, может быть, во вторую гражданского общества. Мы, адвокаты, страдаем от фальсификации доказательств, применения насилия в отношении наших подзащитных, то есть именно того, что было максимально обострено в деле Голунова. Но почему-то на сайте Палаты и на сайте «Адвокатской газеты» — мертвая тишина. Одновременно с этим на сайте «Адвокатской газеты» появляется другая статья — об оправдательном приговоре группе полицейских, [обвинявшихся в избиении задержанного — Юга.ру]».

Адвокат Максим Никонов из Адвокатской палаты Владимирской области и международной «Агоры» призвал к профессиональной солидарности: «Как только возникает какое-то дело, когда нашего адвоката, нашего коллегу где-нибудь зажимают, спускают его с лестницы, у нас тут же в адвокатском фейсбуке начинается обсуждение в стиле "Достаточно ли он похож на святого Петра, чтобы сообщество за него вступилось? Или недостаточно, ибо нимб у него какой-то квадратный". Давайте помнить о возможностях корпоративной поддержки, она у нас есть и ее нужно использовать».

Член СПЧ Юрий Костанов подтвердил и наличие другой темы, затронутой в докладе Попкова: несменяемость руководства Федеральной палаты адвокатов, превращение выборных должностей в чиновничьи кресла: «По сути, нет выборов в ФПА, а происходит какое-то самоназначение. Главным становится для них самих не то, чтобы отстаивать какие-то интересы адвокатов, а то, чтобы свое мягкое место удержать в мягком кресле».

Александр Попков, завершая свой доклад, отметил, что в таких условиях корпорации адвокатов необходимо не только сохранять свои устои и оберегать своих членов, но и постоянно совершенствоваться, чтобы избежать стагнации и не превратиться в еще один исчезнувший независимый институт гражданского общества.