Дьявол из тыквы. Почему в России сначала полюбили Хэллоуин, а теперь за него грозят штрафами и меняют на Тыквенный Спас

Редактор Юга.ру Денис Куренов рассказывает об истории Хэллоуина и о том, почему его стали бояться в современной России.

История праздника: соединение язычества и христианства

История Хэллоуина начинается на землях современной Ирландии, Шотландии и северной Франции, где древние кельтские племена жили в ритме с природой. В ночь с 31 октября на 1 ноября они отмечали Самайн — один из главных праздников, знаменовавший конец сбора урожая и начало «темной половины» года. Кельты верили, что в эту ночь граница между миром живых и царством мертвых истончается, позволяя духам свободно проникать в дома людей.

Это было время двойственной природы: с одной стороны, люди отдавали дань памяти умершим предкам, оставляя для них угощения и зажигая огни на окнах, чтобы те нашли дорогу домой. С другой — это был период первобытного страха. Чтобы отпугнуть злых духов и не быть узнанными ими, кельты надевали маски и костюмы из звериных шкур и разжигали огромные священные костры.

С приходом христианства древние традиции не исчезли, а встроились в новую культурную матрицу. В VIII веке Папа Григорий III перенес празднование Дня всех святых (All Hallows' Day) на 1 ноября, стремясь вытеснить языческие ритуалы. В результате вечер накануне праздника, 31 октября, получил название All Hallows' Eve (Канун Дня всех святых), которое со временем сократилось до привычного нам «Хэллоуин». Языческая ночь духов и христианский день святости слились воедино, породив сложный и многослойный культурный феномен.

По своей сути, вся эта многовековая история — от кельтских костров до современных тыкв — вращается вокруг одного и того же. Это вечная попытка человека заглянуть за грань обыденности, соприкоснуться с темой смерти и облачить свой экзистенциальный страх в понятный и контролируемый ритуал. Древний человек боялся духов, бродящих во тьме. Современный — боится того, что не вписывается в его картину мира. Меняются декорации, но страх перед неизведанным остается все тем же двигателем странных, а порой и пугающих карнавалов.

«Отравленная конфета»: как боялись праздника в США

Прежде чем стать угрозой для российских консерваторов, Хэллоуин успел напугать и куда более религиозную страну — США. Именно там, куда праздник привезли ирландские и шотландские иммигранты в XIX веке, он превратился из скромной традиции в настоящий национальный феномен и многомиллиардную индустрию. Во второй половине XX века Хэллоуин стал вторым по коммерциализации праздником в США после Рождества (по данным опроса американской нацфедерации розничной торговли). Его неотъемлемые атрибуты: костюмированные вечеринки, украшенные дома и, конечно же, традиционная забава, когда дети ходят по домам и выпрашивают деньги или угощения с фразой «сладость или гадость» (trick-or-treat).

Именно эта забава породила одну из самых известных и живучих моральных паник в американской истории. Начиная с 1960–1970-х годов страну охватила массовая истерия, известная как «садизм Хэллоуина». Газеты и телеканалы наперебой рассказывали ужасающие истории о незнакомцах-маньяках, которые якобы начиняют конфеты ядом, а в яблоки вставляют бритвенные лезвия, чтобы покалечить случайных детей. Этот страх стал настолько распространенным, что в некоторых городах полиция открывала специальные пункты для рентгеновской проверки детской игровой «добычи», а многие родители и вовсе запрещали своим детям брать угощения у незнакомцев, предпочитая «безопасные» мероприятия в церквях или школах.

Однако когда социологи взялись за проверку этих слухов, выяснилась ожидаемая для многих вещь. За десятилетия исследований им не удалось найти ни одного подтвержденного случая, когда незнакомец убил или серьезно ранил ребенка с помощью отравленной конфеты, полученной во время trick-or-treat. Подавляющее большинство инцидентов оказывались либо мистификациями, которые устраивали сами дети ради внимания, либо попытками скрыть семейное насилие.

Самый известный случай, который часто приводят в пример, произошел в 1974 году, когда Рональд О'Брайан отравил собственного сына леденцами с цианидом ради получения страховки. Чтобы отвести от себя подозрения, он раздал такие же конфеты еще нескольким детям. «Отравленная конфета» оказалась классической городской легендой — примером того, как общество проецирует свои глубинные страхи не на реальную угрозу (которой часто является близкий человек), а на абстрактного и пугающего «чужака».

Тыква в стране постсоветов: экзотика западной культуры

Пока на Западе десятилетиями оттачивали искусство вырезания тыкв и спорили о безопасности конфет, в России о Хэллоуине почти ничего не знали. Все изменилось в 1990-е, когда рухнул «железный занавес». В страну хлынул поток западной массовой культуры. Вместе с джинсами, кока-колой и голливудскими боевиками в нем оказалась странная традиция с переодеваниями и жуткими историями.

Впервые многие россияне увидели Хэллоуин на видеокассетах — в американских фильмах ужасов или эпизодах популярных ситкомов. Одновременно праздник начал проникать в жизнь через уроки английского языка: преподаватели в школах использовали его как наглядное пособие для знакомства с культурой и традициями англоязычных стран.

Для молодежи девяностых и нулевых Хэллоуин был не мистическим ритуалом, а, скорее, символом новой, открытой миру жизни. Это был элемент экзотической и манящей западной культуры, идеальный повод для карнавала и вечеринки, возможность вырваться из постсоветской серости. Никто не вдавался в древние кельтские смыслы — праздник воспринимался поверхностно, как веселая игра в «страшное» и возможность примерить необычный образ.

Консервативный поворот: «бесовщина» и «тлетворное влияние Запада»

С начала 2010-х годов, на фоне общего консервативного поворота и нарастания антизападной риторики, в медиа все громче стала звучать критика Хэллоуина. Он вдруг превратился в идеологическую угрозу, маркер «чуждого влияния».

Наиболее реакционные представители РПЦ, всевозможные православные активисты и консервативная общественность выдвигали обвинения в пропаганде культа смерти, сатанизма и заигрывания с нечистой силой. Хэллоуин, как элемент западной культуры, стал удобной мишенью в борьбе за «традиционные ценности» и «духовные скрепы». Политики и чиновники быстро подхватили эту риторику, видя в борьбе с тыквами простой способ продемонстрировать свой патриотизм.

Но, пожалуй, нигде эта борьба не приобрела таких активных и порой абсурдных форм, как в Краснодарском крае. Кубань стала настоящим авангардом антихэллоуинского движения. Еще в 2012 году региональное министерство образования предписывало школам «не допускать проведения «Хэллоуина» в какой бы то ни было форме», заявляя, что праздник разрушителен для детской психики.

Годом позже против Хэллоуина выступила Екатеринодарская и Кубанская епархия. Так, например, архимандрит Трифон заявлял, что в нем «нет ничего хорошего, а только плохое». Эту мысль развивал и настоятель краснодарского храма Рождества Христова протоиерей Александр, подчеркивая: «Тот, кто любит Христа, в этом не участвует».

В 2014 году тот же протоиерей Александр в своем комментарии назвал празднование Хэллоуина «дорогой в «Правый сектор»*. Позицию духовенства поддержали и представители казачества. Заместитель атамана по работе с казачьими классами Пашковского станичного общества Олег Белый указал на чуждость праздника, противопоставив ему «свои праздники — хорошие, казачьи».

Апогеем этого крестового похода против тыкв стали заявления губернатора Вениамина Кондратьева. В 2015 году он заявлял, что это «не кубанский» праздник: «Вряд ли тем кубанцам, кто 9 мая шагал в колоннах «Бессмертного полка», нужен Хэллоуин». А в 2017 году, выступая на Всероссийском форуме казачьих войск, с гордостью отчитался, что в регионе «одержали победу над хэллоуинками» (что бы это ни значило).

Вопрос нацбезопасности: экстремизм тыквы и угроза штрафа

К 2025 году борьба с Хэллоуином вышла на федеральный уровень. Многолетние разговоры о «сатанинском» празднике материализовались в юридическую реальность: Верховный суд России по иску Минюста признал «международное общественное движение сатанистов» экстремистской организацией и запретил его деятельность на территории страны.

Это стало спусковым крючком для усиления консервативной антихэллоуинской риторики. Одним из наиболее активных противников праздника выступил депутат Брянской областной думы и председатель движения «Россия Православная» Михаил Иванов. Он предложил ввести административную ответственность для юридических лиц, использующих в рекламе, оформлении или при проведении мероприятий атрибутику и символы праздника. «Наш святой долг — оградить наших детей, наше общество от деструктивного влияния традиций, которые пропагандируют культ смерти и мрака», — заявил Иванов. По его мнению, заимствованные западные праздники подменяют исконные культурные ориентиры и ослабляют национальную идентичность. Чиновник также считает, что запрет празднования Хэллоуина — это «вопрос национальной безопасности и духовного здоровья нации».

Депутат Госдумы Виталий Милонов, комментируя необходимость борьбы с праздником, был привычно категоричен: «Отмечать Хэллоуин без регистрации — грубое нарушение федерального закона, поскольку все религиозные мероприятия у нас проводятся в рамках деятельности официально зарегистрированных общин и организаций».

Священник Владислав Береговой назвал праздник «опасным заигрыванием с темными силами». По его мнению, образы зла могут «вторгнуться внутрь и со временем произвести свое действие». Он также призвал россиян 31 октября молиться за души «хэллоуинствующих» соотечественников.

В преддверии очередного Хэллоуина в СМИ и телеграм-каналах юристы начали объяснять, чем теперь может грозить празднование Хэллоуина. Главный посыл был прост: за использование атрибутики, которую можно счесть сатанинской, теперь грозит вполне реальное наказание. Демонстрация символики запрещенной организации (ст. 20.3 КоАП РФ) может повлечь за собой штраф до двух тысяч рублей или административный арест до 15 суток. В первую очередь речь зашла о перевернутых пентаграммах и крестах.

Официального, исчерпывающего перечня «сатанинской символики», запрещенной к демонстрации, попросту не существует. Это создает огромное поле для произвольных трактовок: что сегодня считается просто маскарадным костюмом, завтра какой-нибудь бдительный сотрудник полиции может счесть экстремистским символом. Пока эксперты успокаивают, что традиционные атрибуты вроде тыквы-фонаря, летучих мышей или паутины под запрет не попадают, общая тенденция вызывает серьезные опасения. Атмосфера страха и абсурда сгустилась до такой степени, что теперь, выбирая костюм на вечеринку, приходится думать не о том, как произвести впечатление на друзей, а о том, как не заинтересовать правоохранительные органы.

Тыквенный Спас: импортозамещение и очищение

Конечно, одного запрета оказалось мало — идеологическую пустоту нужно было чем-то заполнить. Так, в рамках политики импортозамещения родилась попытка заменить Хэллоуин т.н. Тыквенным Спасом. Идея была проста: взять главный атрибут праздника — тыкву — и очистить его от «бесовских» западных коннотаций. Вместо зловещей ухмылки Джека-фонаря — радостный символ урожая, здоровья и долголетия.

Название выбрали по аналогии с православными праздниками — Медовым, Яблочным и Ореховым Спасами. Только вместо освящения плодов в церкви предлагалось проводить совершенно светские мероприятия: конкурсы поделок из тыквы, кулинарные мастер-классы и утренники в оранжевых нарядах. Некоторые энтузиасты даже пытались создать для новодела «древнюю биографию», рассказывая о том, что тыква была известна на Руси со времен князя Владимира.

Инициатива, зародившаяся в одной из школ Ижевска в 2023 году, была подхвачена некоторыми региональными СМИ и чиновниками как «правильная» и «патриотичная» альтернатива. Однако в народе она не прижилась. Даже представители церкви отнеслись к ней скептически, справедливо указывая, что Тыквенный Спас не имеет никакого отношения к православной традиции. Заменить Хэллоуин спущенной сверху директивой об урожае и семейных ценностях пока не удалось.

Вместо послесловия: бояться нужно живых

Вернемся к началу. В туманных лесах древней Ирландии кельты надевали маски из звериных шкур. Они делали это не для развлечения, а из глубинного страха: чтобы злые духи, пришедшие в мир живых, не узнали их и прошли мимо. Это был способ обмануть смерть, спрятаться от потустороннего ужаса.

Сегодняшняя борьба с Хэллоуином в России — это такой же маскарад, может даже еще более абсурдный. За масками «защиты традиционных ценностей» и «культурного суверенитета» скрываются вполне земные, человеческие страхи. Это страх ослабления собственной власти, страх перед чужой, непонятной культурой, страх перед инакомыслием и стремительно меняющимся миром, страх перед молодежью, которую в нашу эпоху невозможно удерживать за «железным занавесом».

Истинный ужас — не в вырезанных тыквах, пластиковых скелетах или подростках, переодетых в ведьм. Его вызывают живые люди, которые в своей борьбе за «нравственность» готовы запрещать, запугивать и наказывать. Люди, для которых веселый карнавал страшнее реальных проблем, а чужой праздник опаснее собственной ненависти.

В конечном счете, история Хэллоуина учит нас простому, но важному уроку. Бояться нужно не мертвых. Бояться нужно живых.

* «Правый сектор» — организация признана Верховным судом РФ экстремистской и запрещенной в РФ. Крымское отделение ПС объявлено в РФ террористической организацией.