Славянский след в османском дворце. Как сериал «Великолепный век» связан с югом России

Турецкий сериал «Великолепный век» за полтора десятка лет, прошедших с момента выхода его первой серии, приобрел без малого культовый статус во всем мире. Его транслировали в Словакии и Пакистане, ОАЭ и Израиле, России и Казахстане… Популярности сериала не помешало даже то, что большинству телезрителей за пределами Турции, скорее всего, не слишком интересны османские завоевания, политические игры XVI века и нюансы управления дворцом Топкапы и гаремом. 

Существуют ли в сериале отсылки, демонстрирующие связь турок-османов, Хюррем и Сулеймана Великолепного с Россией, а точнее, с землями Кубани и российского Причерноморья? По просьбе Юга.ру в этом вопросе разбирался историк Святослав Гриценко.

К сожалению для отечественных фанатов сериала, прямых отсылок к Московской Руси, Ивану Грозному и другим современным Сулейману Великолепному деятелям в сериале не найдется. Московия лишь однажды упоминается визирем Ибрагимом — в контексте взаимоотношений Османской империи с Крымским ханством и Польшей. Тем не менее, в сериале можно проследить несколько сюжетов, связанных с территорией современной южной России.

Работорговля в Причерноморье: успешный бизнес и «гаремная» дипломатия

Всем известные нынче курорты Краснодарского края и Крыма — Анапа, Туапсе, Геленджик, Феодосия, Керчь — во времена османов (XVI-XVIII века) были процветающими рынками невольников. Здесь продавался «живой товар»: захваченные крымскими татарами славяне, а также черкесские юноши и девушки, проданные в рабство старейшинами родов. Вполне возможно, что именно в одном из таких мест черкешенка Махидевран — предшественница и соперница фактической жены повелителя правоверных Хюррем — начала путешествие в султанские покои.

Европейская живопись последующих веков изобилует сценами циничной торговли рабами, где мусульманские купцы бесстыдно разглядывают обнаженных юношей и девушек. Однако в исламской культуре того времени подобное публичное обнажение было немыслимо — для осмотра «товара» существовали специальные помещения или, как минимум, палатки с непрозрачными занавесями.

Более того, наиболее ценные рабы, включая потенциальных наложниц для гаремов, вообще не выставлялись на открытых торгах. Их либо приобретали знатные особы по предварительной договоренности, либо, что случалось чаще, преподносили в дар мусульманским правителям и наместникам их вассалы, стремившиеся завоевать расположение своего покровителя. Очевидно, именно таким путем попала в Топкапы и сама Хюррем.

Таким образом, эта специфическая торговля процветала в портовых городах, ставших впоследствии южнороссийскими курортами. Лишь спустя несколько столетий, не ранее середины XIX века, здесь зародилась совершенно иная традиция — плавать в море для развлечения, принимать воздушные и солнечные ванны, отдыхать на побережье.

Заклятые друзья: Крымское ханство между Россией и Турцией

Накануне начала любовной истории Сулеймана и Хюррем Крымское ханство не только поставляло невольников, но и вошло в орбиту влияния турок-османов. Будучи одним из осколков Золотой Орды, государство крымских татар на протяжении столетий оставалось верным вассалом Османской империи и противником России — именно для защиты от набегов крымчаков царь Иван Грозный возводил «засечные черты» в Черноземье.

Что касается героев сериала, то урожденной крымской княжной была Валиде-султан — могущественная мать Сулеймана. Вероятно, именно из-за своего происхождения она так и не приняла славянку Хюррем, даже когда та стала официальной женой султана. При этом Валиде-султан покровительствовала Махидевран — девушке с кавказскими корнями.

Еще теснее с Россией связан отец Валиде-султан. Княжна Айше Хафса (так звали будущую Валиде в девичестве) была родной дочерью Менгли-Гирея — первого независимого хана Крыма. Тогда, в конце XV века, Менгли-Гирей и московский князь Иван III выступали союзниками. Общими усилиями, после «стояния на Угре» и разорения города Сарай, они прекратили зависимость Руси от Большой Орды хана Ахмата, политического наследника Батыя.

Однако уже в следующем столетии политический ветер переменился. Крымское ханство вместе с турками-османами тревожило южные рубежи России вплоть до конца XVIII века, когда политическая воля Екатерины Великой и ее соратника — князя Григория Потемкина — привела к упразднению татарской государственности и включению Крыма в состав России в 1783 году.

Александра-Хюррем-Роксолана: загадки славянской наложницы

Наиболее очевидная связь сериала «Великолепный век» с Россией выражена в фигуре главной героини турецкой эпопеи — славянской наложницы султана Александры, ставшей правоверной мусульманкой Хюррем-хатун и официальной женой повелителя Высокой Порты.

Проблема, однако, в том, что достоверных сведений о ранних годах и происхождении этой женщины не сохранилось. Показанная в сериале драматическая история о турецком набеге на русский (или украинский?) городок, убийстве отца-священника и насильственном пленении лишь отчасти основана на рассказах западноевропейских дипломатов середины XVI столетия. В большей степени она опирается на фольклорные сказания о «Настусеньке» и традиции украинской романтической литературы XIX века.

Более того — мы не знаем даже настоящего имени Хюррем. Если ее действительно звали Александра (или Анастасия) Гавриловна Лисовская, то она не могла быть дочерью православного священника в Рогатине — Лисовские были польско-литовским шляхетским родом (например, в период Смуты действовал отряд Александра Юзефа Лисовского). Если же будущая жена султана жила западнее, на территории собственно Польского королевства, то возникает другой вопрос: почему дипломаты Великого княжества Литовского в 1560-х годах называли ее то русской, то своей, «литвинской» девушкой?

С происхождением Хюррем связан и принципиально нерешаемый вопрос о ее родном языке. На каком языке говорила славянская невольница, прибыв в Стамбул — древнерусском, старобелорусском или на складывавшемся тогда малороссийском наречии?

Создатели турецкого сериала, похоже, не вдавались в эти лингвистические тонкости. Уже в первом сезоне Хюррем в исполнении турецко-немецкой актрисы Мерьем Узерли поет своему первенцу колыбельную на ломаном славянском языке, который на поверку оказался украинским: «Люлi, люлi, люлi, Налетiли гулi...» Две другие колыбельные из более поздних серий также основаны на украинских напевах — «Гойда, гойда-гой, Нiченька iде» и «Ой, у Гаю, при Дунаю».

Не проясняет происхождение любимой женщины Сулеймана и имя, данное ей европейцами при османском дворе, — Роксолана. Этим именем итальянцы, австрийцы и другие европейцы обозначали ее как уроженку Роксолании (Рутении) — территории, под которой в те времена довольно расплывчато понималась славянская часть Великого княжества Литовского — вероятнее всего, современный восток украинских земель.

Наконец, мы не знаем даже достоверной внешности основательницы «женского султаната» — периода османской истории, связанного с активным участием жен и фавориток султанов в политических делах после возвышения Хюррем в 1530-х годах.

Создатели сериала в образе Хюррем в исполнении Мерьем Узерли (а позднее Вахиде Перчин) воплотили типичные позднейшие представления об облике этой женщины — светлые глаза, огненно-рыжие волосы, статная фигура и белая кожа. Однако даже современники описывают внешность Хюррем, одетую по тогдашней моде в шаровары, пару платьев и мусульманский платок, совершенно по-разному. Различия настолько существенны, что современные турецкие историки лишь осторожно предполагают: у Хюррем-Роксоланы были, вероятно, светлые волосы и глаза. Большего на основании исторических источников утверждать невозможно...

Лука: живописец, авантюрист и бывший жених Хюррем

Есть в «Великолепном веке» и еще один персонаж, напрямую связанный с русскими землями. К сожалению, герой этот полностью вымышлен, да и не был возможен в той исторической обстановке.

Речь идет о молодом человеке по имени Лука (в других переводах — Лео или Левко). Согласно сюжету, он был другом детства Александры-Хюррем и ее женихом, чьей свадьбе помешал роковой татарский набег, закончившийся прибытием Роксоланы в Топкапы. Спустя много лет избежавший гибели во время погрома Лука объявляется в Стамбуле, заводит дружбу с одним из царедворцев и входит в доверие к самому Ибрагиму — всесильному визирю и соратнику Сулеймана.

А дальше в сериале происходит невероятное. Лука получает право написать портреты Сулеймана и его любимой Хюррем с натуры — ситуация немыслимая в мусульманской стране, живущей по законам шариата, строго запрещающего изображение людей. Именно из-за невозможности написать портрет султанской жены с натуры прижизненные изображения Хюррем, созданные западноевропейскими художниками по памяти, столь различны. При этом ни на одном из них Хюррем не предстает писаной красавицей — лишь милой, обаятельной девушкой.

Впрочем, и законный супруг Хюррем, Сулейман Великолепный, судя по прижизненным портретам и описаниям иностранцев, разительно отличался от своего экранного образа, воплощенного статным актером Халитом Эргенчем. В противоположность киногерою, реальный Сулейман был низкого роста, не носил бороды, но имел длинные рыжеватые усы, болезненно бледную кожу, тонкую шею и, как любой конник того времени, кривые ноги.

Да и сама Московская Русь, к слову, вплоть до петровской эпохи не знала традиции светского портрета: величайшие русские художники той эпохи (Андрей Рублев, Дионисий) были иконописцами, и их искусство едва ли могло заинтересовать османов.

Создатели сериала, вероятно, подразумевали, что допущенный к написанию портретов Лука был человеком европейски образованным, способным работать в духе итальянского Возрождения и готовым даже приукрасить облик османских владык. Однако его авантюра в сериале едва не погубила саму Хюррем: Ибрагим раскрыл инкогнито чужестранца и заставил его съесть отравленный лукум на глазах у возлюбленной. И даже обнаруженный спустя годы дневник Луки с любовными посланиями к Александре-Хюррем попал в руки Валиде-султан, вынудив Хюррем унижаться перед свекровью и вымаливать прощение за «грехи» юности. Примечательно, что российские поклонники сериала неоднократно отмечали: судя по кадрам, дневник был написан на современном русском языке.

Как мы видим, поднимавшаяся в середине XVI века Россия — сначала Московская Русь, а затем и Русское царство — постепенно становилась значимым игроком европейской политики, сведения о котором доходили даже до дворца Топкапы. Выходцы из южнорусских земель появлялись не только на улицах Стамбула в качестве невольников, но и, как в случае с Хюррем, проникали в султанские покои и в конечном итоге определяли целые направления политики Османской империи, находившейся тогда на пике своего могущества.