«Весь экоактивизм ради пиара и показухи». Интервью с Ниной Никифоровой, создавшей музей мусора в Геленджике

С 2006 года в Геленджике работает арт-галерея «Белая Лошадь». В народе она известна как музей мусора или хлама, поскольку все экспонаты собраны из вторичных материалов. Галерея и все произведения в ней созданы художницей Ниной Никифоровой и ее семьей. Своим творчеством Никифорова призывает зрителя к заботе о планете и ее ресурсах.

Главред Юга.ру Александр Гончаренко поговорил с Ниной Никифоровой о творческом мусоре, очистившейся природе, зарубежном финансировании и о том, почему экологические проекты похожи один на другой, а «Белая Лошадь» — уникальна.

Ткань для объекта, над которым Вы сейчас работаете, передал пансионат. А как вообще Вы собираете большие объемы мусора, кто в этом участвует и могут ли сборщики влиять на будущие произведения?

— У нас был детский проект «Жеребенок». Он сейчас на паузе, а придумали его в 2011 году как раз для того, чтобы дети понимали, что из мусора можно творить.

Я придумала, что мы пойдем с детьми на берег, соберем мусор и отсортируем его на творческий и нетворческий. Нетворческим загрузили машину и отвезли на свалку, а вот один мешок принесли сюда. Творческий мусор — любой, если он чистый. Скажем, канистра не из-под масла, которое не смыть, а из-под моющего средства. Девочка одна поднимает расческу, всю пропитанную перхотью. Я говорю: «Фу, брось, это нетворческий».

Потом мы раздали детям планшеты, выпилили на них логотип, имена и фамилии детей, их возрасты, адреса и имена наставников — все наши работы должны быть под руководством взрослых. Это не картину гуашью взять. Мы три недели строили этот павильон с мужем Владимиром и моими двумя сыновьями, а дети делали работы под нашим глобальным руководством.

И дети прекрасные работы сделали, почему я и задумала продолжить «Жеребенок» и в последующие годы. У нас были выносные проекты — вот эти пирамида и шар, наполненный пластиковыми бутылками. Он был цветущей планетой. А пирамида состоит из 64 детских работ, победивших в конкурсе. Со всей России нам прислали 800 работ.

Но мы не можем больше это тянуть. Нам много лет, и это тяжелейший труд: надо вложить эмоции и средства, а не слепить залипуху, которая при первом же дуновении ветра снова станет мусором. Я на это не подписываюсь никогда.

Уточните, пожалуйста, работы конца 2000-х стоят во дворе с какого времени?

— Уже лет 16-17 во дворе, «Окна» прямо с 2009-го. Все это время на улице, мы их не закрываем.

Не знаю, как они выглядели тогда, но сейчас они выглядят очень ярко.

— А я вижу не то, что видите вы. Я вижу, как они подвергаются тлену. Мне их жалко, но раздербанить и выкинуть их не смогу. Но недавно были у меня такие женщины, ценители и любители современного искусства. У них галерея, которая отдает приоритет художникам, создающим арт-объекты из материалов с отметинами времени, например, с ржавчиной. Мои работы все-все временем уже побитые, а галеристкам отошлю фотографии, на которых работы еще сохранные и красивые. Это была моя самая первая коллекция. Вы же знаете, что я не профессиональный художник.

В основном Вы используете антропогенные материалы, но в некоторых произведениях есть и природные, например, камни, ветки или ракушки. Каким принципом отбора Вы руководствуетесь?

— Никакого принципа нету. Природный материал я просто очень люблю, а миссия моя в другом. Иногда думаю, чего я зря эти коряги собираю. Они мне так нравятся: корни, камушки, стеклышки. Получается коллаборация человеческого и природного.

Чем запомнился опыт участия в зарубежных и отечественных грантах?

— Детский фестиваль «Жеребенок» — это наша гордость. Он был признан уникальным: мы получили премию «Земля женщин» от французского фонда Yves Rocher и победили в конкурсе шведского фонда Reach for Change. Нас приглашали, чтобы мы знакомили с нашим проектом и рассказывали, как через искусство ведем экологическое воспитание детей.

У Германского фонда Маршалла США* есть ответвление — Black Sea Trust, фонд причерноморского сотрудничества. И мы ездили с выставками, которые они нам оплачивали. Мы были в Болгарии, Румынии, Черногории и в Украине в двух городах. И даже в Испании — не Черное море, но нам разрешили, так как оставались средства.

Мы полагаем, что через искусство люди коммуницируют свободнее, чем если просто рассказывать, что у нас в России ни алкашей, ни медведей. Что мы нормальные люди, такие же, как все, что не для всех гадить — норма, что многие болеют душой за землю.

С этой миссией мы ездили по странам, нас очень хорошо принимали везде, в том числе и в Украине в 2012 году, где мою выставку снимали одновременно 24 телеканала. Такого ниде не было.

Но с иностранными деньгами все закончилось в 2014 году в связи с известными событиями. И мы прошли четыре проверки. Ну да ладно все по политике.

Какие художественные или иные проекты Вы считаете близкими «Белой Лошади»?

— Знаете, на международном фестивале From Waste to Art в Баку я представляла Россию дважды, хотя у них есть правило — приглашать одного художника из одной страны только один раз. Там 50 художников из пяти стран, и меня пригласили дважды. Так что равных мало.

В Калужской области есть «Музей мусора», так и называется — «Му Му». Он огромный, принадлежит такой очень крутой бизнесвумен, у нее порядка двадцати галерей по стране. Ну, там они просто развлекают. Собрали огромное количество экспонатов: и такие есть, которые каждый в своем дворе может иметь, а есть и очень дорогие от известных художников. Все вперемешку. Но у них нет такой задачи, как у меня. Там просто ходишь и говоришь: «О, посмотри, прикол». Я в каждую работу пытаюсь вложить свое мировоззрение, философию.

Душа моя просит сказать людям через работы. Раньше мусор убирала на берегу, а ребятишки придут на следующий день: «О, хорошо, можно сесть, еще нагадить». И это ощущение беспомощности постоянно накрывало меня. А сейчас я вот это делаю. Конечно, и мусор собираю, но и никогда не афишируем это. Мы не можем этого не делать.

Сейчас много показухи. Я терпеть не могу, когда каждый шаг фотографируют. По большей части весь экоактивизм ради пиара и показухи. Я не люблю такие проекты и не участвую в них.

А если человек хочет участвовать в экологических инициативах, как ему понять, какой проект показушный, а какой нет?

— Как правило, эти проекты один на другой похожи, у них нет никакой изюминки.

Последнее предлагали мне этой весной. В Темрюке надо было наводить порядок, а меня пригласили сделать арт-объект. Обычная схема: приезжают, собирают мусор, фотосессия, на видео снимаются, чаепитие. Из Сочи мне звонили, из Москвы. И все под одну гребенку.

А видели, у входа стоит утенок? Году в 2013-м нас пригласили на утиный фестиваль в Москву, там собирали средства для благотворительных фондов, которые помогают детям-инвалидам, аутистам, мигрантам [тот же «утенок» выставлялся на акции фонда «Навстречу переменам» в августе 2013 года в Санкт-Петербурге. — Прим. Юга.ру].

Они закупили резиновых уточек по две копейки, продавали по 100 рублей, пронумеровали их и пустили по реке. И те, чьи уточки финишировали первыми, выигрывали разные призы — путешествие, обед в ресторане и что-то еще.

Тот утенок был нашим тренировочным экземпляром. Не каждый день ведь делаем трехметровых. Здесь мы сделали с мужем Владимиром из отходов производства обуви, а там прошлись по швейным мастерским, и человек 500 завязывали ленточки на этого гигантского утенка.

Расскажите о запомнившихся историях, связанных с галерей.

— Однажды мы проводили мастер-класс по покраске пластиковых рыб. Люди оставляли свои сохнуть, а с собой забирали сделанные предыдущими участниками.

И тогда к нам приезжал канал Russia Today, они привезли англичанина, который не говорит и не понимает по-русски. Они его везде возили, чтобы собственными глазами увидел, что тут в России происходит. Они говорили: «Ну с кем приходится работать? Не говорит, не понимает, все время в «Тетрис» играет, как маленький ребенок». А мы сделали рыбу, и когда я показала ему как, он сделал эту рыбу сам, он как-то включился. Человек семь съемочной группы впервые увидели его другим. А когда они уехали, он заставил их вернуться, чтобы забрать эту рыбу.

За годы существования галереи рядом разгорелся военный конфликт, а весь мир шутил, как природа очистилась во время карантина. Как вас коснулись эти события?

— В нашем заборе 65 тыс. бутылок. Раньше мы выходили на берег после шторма и могли за раз собрать 5-7 огромных мешков. А во время карантина мы задумали засыпать бутылками рыбу перед забором. И что вы думаете? Мы потратили очень много времени, и до конца ее не заполнили.

Однажды вижу у моря: лежит мадам, рядом свален мусор, видимо, она сдвинула его и легла, напила своих бутылок и лежит в отрубе, а рядом двое деток совсем маленькие ползают. Это было лет семь назад. Сейчас мы видим, что уезжая из кемпинга, люди все вычищают.

Так что мы наглядно увидели, что все же процессы идут. Во-первых, народ стал более культурным, во-вторых, видимо, собирают и сдают этот пластик на переработку.

Какие другие арт- или экопроекты на российском Черноморье Вам нравятся?

— Здесь есть Саша Ларин, в селе Возрождение у него экопоселение, экотропа. В долине реки Жане, где дольмены стоят. Он там живет, у него много детей, человек семь. Он из бывших… бандиты не бандиты, не знаю, как его назвать. Но он совсем другой человек, очень праведный. Он строит там музыкальные и спортивные площадки, чтобы дети туда приезжали и жили в комфортабельных палатках, проводит фестивали. Там и сыроеды, и солнцееды собираются. У него чисто экологический такой посыл, очень-очень классный.

Кажется, это место известно как мекка ньюэйджеров и современных хиппи.

— Они там тоже есть, там самые разные люди собираются. И у нас с Сашей был совместный проект. Сделал у себя пирамиду, такую же, как наша во дворе. Но его пирамида простояла недолго, наверное, кто-то пожалел металла, а у нас хороший — с 2012 года стоит.

И вот так разрозненно они ко мне все время подтягиваются. Сейчас просится в гости женщина, которая перерабатывает бумагу бэушную и делает из нее всякие милые вещицы — мотивашки, блокнотики, открытки. Другая — тоже хочет со мной познакомиться — приводит в порядок старую мебель, реставрирует, очень творческая.

Одна женщина приехала из Москвы, преподает языки французский, английский и итальянский, а душа просит чего-то большего. Она интервьюирует тех, кто сюда приехал и занимается в той или иной степени экологическими проектами. У нее сайт «Люди моря».  

То есть людей много. 19 лет назад я была одна, совсем одна. Про меня в спину говорили: «Баба на берегу мусор собирает за бабки показывать». Потом еще говорили, что детский труд использую. Ну что тут скажешь!

Редакция Юга.ру публикует текст беседы максимально близким к диктофонной записи.

* — в марте 2018 года Германский фонд Маршалла США был признан нежелательной организацией в РФ.