Солёность и температура Азовского моря достигли максимума, рыбаки — жалуются на массовую гибель рыбы. Рассказываем о причинах и последствиях

Как именно связаны солёность морской воды, перемены погоды, выращивание риса и гибель рыбы на Кубани? Действительно ли солёность Азовского моря стала критической? И как вообще осолонение моря влияет на людей? Специально для Юга.ру Анна Филатова поговорила с учеными и рыболовами.

— Тарани вообще ноль, вообще! Если в прошлом году я приезжал в обед и буквально за час мог наловить десяток и посолить, то в этом году ни одной поклевки не было. Ни у меня, ни у всех моих знакомых, — говорит Павел Прянишников из Ейского района.

Он рыбачит на Кубани уже больше семи лет. Часто выезжает с друзьями на речки и лиманы, состоит в рыбацких сообществах.

Говорит, что в последние 4 месяца из разных районов края приходят тревожные вести. К примеру, его приятель недавно рассказал, что в одном азовском лимане запах стоит такой, что даже на лодке не выйти: много мертвой рыбы.

Массовый мор может быть следствием сразу нескольких проблем.

В конце мая в журнале «Доклады Российской академии наук. Науки о Земле» вышла статья Южного научного центра «Новое состояние гидрологического режима Азовского моря в XXI веке». Ученые из Ростова-на-Дону обеспокоены: соленость и температура Азова за последние 100 лет достигла максимума. Это связывают с маловодием главных рек, которые питают море, — Кубани и Дона.

Азовское море замыкает цепь средиземноморских морей, которые связаны с Атлантическим океаном и опоясывают южные берега Европы. Площадь моря — 39 тыс. км². Оно довольно мелкое: максимальная глубина — 13 м, средняя — 7 м.

Что говорят ученые?

Южный научный центр РАН поднимает вопрос осолонения Азова уже давно.

В недавней статье ученых Центра сказано, что на рубеже XX и XXI веков в бассейне Азовского моря произошли изменения из-за колебаний климата и возросшей антропогенной [порожденной человеком — прим. Юга.ру] нагрузки на регион. Проще говоря, люди стали забирать слишком много воды.

«Об этом говорит анализ почти 100-летнего ряда инструментальных наблюдений средней температуры и солености его вод за период с 1924 по 2020 год. На протяжении почти всего XX века Азовское море пребывало в одном из двух состояний: распресненном или осолоненном. Есть оценки, что среднегодовая средняя по морю соленость в 2020 г. достигла исторического максимума — 14,83 ‰».

Авторы материала резюмируют: экосистема Азовского моря перешла в состояние, которое ранее никто не наблюдал.

— Вопрос солености Азовского моря часто поднимают в СМИ и, конечно, он находится под пристальным вниманием ученых, — говорит завкафедрой водных биоресурсов и аквакультуры Кубанского государственного университета, кандидат сельскохозяйственных наук, доцент Алексей Абрамчук.

Абрамчук соглашается с коллегами из ЮНЦ РАН: с учетом относительно небольших размеров Азовское море достаточно сильно подверглось трансформации за последнее столетие. И да, причина роста солености всем очевидна.

— Причина, конечно, в зарегулировании речных стоков, которые питают Азов. Прежде всего, Кубани, Дона и степных рек Азово-Кубанской наклонной равнины. Что такое «зарегулирование»? Это возведение дамб, шлюзов, водохранилищ в пределах русел рек. Хозяйственная деятельность, в том числе водозабор и полив сельскохозяйственных угодий приводят к сокращению пресного стока, а это, в конечном итоге, отражается на общем объёме вод, которые поступают из Чёрного моря через Керченский пролив. 

Первыми будут страдать более чувствительные, размножающиеся в пресной воде виды, которые некогда составляли основу промыслов Азова. Предотвратить осолонение можно, если восстановить водность рек. Но сельское хозяйство и промышленность не позволяют делать оптимистические прогнозы. Скорее всего, соленость моря будет расти и в дальнейшем, — считает Алексей Абрамчук.

И добавляет — на население соленость Азова влияет косвенно. Речь об экономических и продовольственных факторах: у рыбаков будет меньше улов.

«Плохие» и «хорошие» рыболовы

В свою очередь, местные рыбаки утверждают, что вреда от человека на Азове гораздо больше, чем от маловодия или осолонения. «Все понимают и все видят», но бороться с зарегулированием рек и со снижением популяции рыбы власти не спешат.

—  Замечаю, что вода становится грязнее год от года. Возможно, влияет угольный причал — у нас тут регулярные отгрузки, — говорит Павел Прянишников из Ейского района.

А на вопрос про маловодие рек, которые питают Азов, мужчина реагирует особенно эмоционально.

— Маловодие? Якобы — да. Но, с одной стороны, многие реки — в дамбах, течения нет. С другой стороны — подпитки с лимана тоже нет, так как шлюз Щербиновского гидроузла закрыт. Так откуда воде браться? В 2021 году, когда был массовый мор тарани, приезжали даже репортеры краевого телеканала, брали у нас интервью, обещали разобраться, но в итоге виновных так и не нашли. Представители гидроузла стандартно помямлили о солености воды и низком уровне и разошлись.

Власти бездействуют. У нас есть общая группа из Ейского района — мы регулярно писали жалобы, но ответов нет, стандартные отписки в ответ присылают, — говорит он [документ с ответом есть в конце статьи — прим. Юга.ру].

Тогда погибли тысячи особей тарани: они не смогли попасть на нерест в реку Ея и задохнулись. Шлюзы не открыли. Ущерб составил от 300 до 600 кг рыбы — при среднем весе одной тарани 90 г.

Павел сетует, что никто не занимается восстановлением популяции рыбы и не борется с браконьерами.

Спрашиваю: а в чем вообще разница между «плохими» и «хорошими» рыболовами? Ведь рыбаки сами только потребляют, они ничего не восстанавливают.

— На любую рыбу есть нормы вылова. Помимо допустимого веса, который можно брать с собой, рыба делится по размеру: это все прописано в нормативах. Пеленгаса можно забирать не меньше 38 см, тараньку — не меньше 25 см. И так далее.

Это не особенно контролируют. Ходят пограничники, смотрят, что и кто наловил. Но у нас очень много браконьеров. Видели сетки у берегов? Это все браконьеры. Обычно все делают вид, что не замечают их. Мы с друзьями поступаем иначе. Если видим сети — вырываем, сжигаем, выбрасываем, — рассказывает Павел.

И уточняет, что рыбе и правильным рыбакам не только шлюзы мешают.

— К примеру, на всем протяжении реки Ея установлены порядка 200 дамб. Она длинная. Нет течения, нет притока воды. Это влияет на рыбу в том числе. Там нужно наводить порядок, но не знаю, кто будет этим заниматься: никому нет дела. Большинство дамб ставят без всякого согласования.

Допустим, человек арендовал участок реки, огородил с двух сторон дамбами и занимается якобы платной рыбалкой. Это не браконьеры: просто люди, которые решили заработать. Берут за копейки участки у районных администраций, ставят ограждения. Якобы занимаются разведением рыбы, но в большинстве случаев там водится та рыба, что была до ограждения. А они просто берут за это деньги, — говорит Павел.

В Краснодарском крае действует около 20 крупных прудовых и около 1000 фермерских рыбных хозяйств и индивидуальных предпринимателей.

Слова Павла Прянишникова подтвердили и другие рыбаки. Говорят, что такие дамбы массово ставят на реках Ея, Сосыка, Ясени. Но давать комментарии открыто об этом не хотят: сотрудники местных администраций могут испортить им жизнь.

— Арендаторы участков на реках платят чиновникам. Не факт, что официально. Не факт, что деньгами: может, рыбой. Дамбы делают без согласования. Никто бы не разрешил делать такое официально. Почему не штрафуют? Потому что информация не доходит туда, куда должна дойти, — рассказал один из собеседников Юга.ру.

Денис Потехин говорит, что из-за всего происходящего за последние годы на Кубани рыбы стало в разы меньше.

— Если года два-три назад норму вылова можно было бы поймать за пару часов, то сейчас не поймаешь и за день... Правда, пеленгаса стало больше. Но ему в принципе всё равно, в какой воде жить.

Но в целом по всему краю это ощущается... Как в море, так и в пресных водоемах. Я думаю, что влияет браконьерство и жадность некоторых рыболовов. Одни ловят без меры запрещенными снастями, вторые забирают больше, чем положено законом. И сама работа инспекторов... Оставляет желать лучшего. Мы, когда заметили факт браконьерства, пытались вызвать инспектора, но не удалось. Обещали перезвонить. Уже перезванивают пару недель, — вздыхает Потехин.

Кто виноват и что делать

Микропалеонтолог, стратиграф, доцент кафедры нефтяной геологии, гидрогеологии и геотехники КубГУ Татьяна Пинчук уверена, что спасти Азовскую экосистему могут только люди. Хотя они же и разрушают ее.

Одновременно Татьяна Николаевна не видит катастрофы в росте солености воды: ее научная область позволяет смотреть на эту проблему под другим углом.

— По наличию представителей древней фауны мы можем судить о том, сколько раз и в какие периоды менялась соленость воды. Вы не представляете, как часто меняются показатели в пределах одного водоема, — успокаивает Татьяна Николаевна.

О том, что СМИ регулярно пишут о росте солености Азова, она знает. Но уверена, что ключевые перемены всегда наступают за миллионы лет, а не за десятилетия.

— На равнине у нас источники маловодные, хотя их много. У Кубани паводок всегда связан с таянием ледников. А с повышением температур и уменьшением количества осадков сток рек становится меньше.

Человеческий фактор… От него никуда не денешься. Один Ставропольский канал забирает чуть ли не треть кубанского стока. Кубанское водохранилище охраняет от наводнений, но, с другой стороны, придерживает сток, который получает Азовское море.

Но как в итоге меняется соленость? Ведь на отдельных участках Азовского моря она различается. Если вода попадает в Азов через Керченский пролив, идет осолонение. Уверена: те 15 промилле, о которых пишут коллеги из ЮНЦ РАН, фиксируют именно в той локации. А там, где впадает Дон, соленость уже будет 5 промилле, к примеру.

Итого: в каждом районе Азовского моря — своя соленость. Больше рек? Опреснение сильнее. Черное море рядом? Наоборот. Конечно, в среднем соленость растет, потому что уменьшается сток. Но на соленость Азова сильнее влияет климатический, а не человеческий фактор, — убеждена Татьяна Николаевна.

Она предлагает подробнее рассмотреть оба аспекта. И напоминает, что, к примеру, Аральское море высыхает. Правда, из-за высыхания там удалось обнаружить город на дне: то есть когда-то оно было сушей! И так происходит регулярно с разными водоемами, просто не за столетие. Речь о миллионах лет.

Пинчук подчеркивает: Азову, пока у нас есть атмосферные осадки, ничего подобного не грозит. Ни чрезмерной солености, ни пересыхания.

— Понимаете, столетний период, который анализируют в ЮНЦ РАН, — очень маленький срок для геологов. Азовское море когда-то было озером. Иногда — сушей. Порой реки пересыхают и появляются только в период дождей. Год на год не приходится. В прошлую зиму снега было мало. В эту зиму — много.

Если рассматривать периоды, то мы увидим, что каждые 11 лет сначала идет повышение температур, потом — понижение. За 22 года мы можем наблюдать оба цикла: холодные зимы/жаркое лето и наоборот. Если сейчас мы вошли в период холодных зим, то стоков будет много. В природе все циклично. Это касается и солености морей, — уверена Татьяна Пинчук.

Про цикличность говорит и Денис Плотников, который руководит сообществом «Рыбалка на Кубани» и продает малосольную рыбу под брендом «Азовская тарань».

— Соленость моря вроде как растет, но в этом году начали замечать карася и сазана в Ейском лимане. Получается, он опреснился. Качели непонятные происходят с водой, — отмечает он.

А вот человеческий фактор не цикличен, говорит Татьяна Пинчук. Влияние только нарастает. К примеру, увеличилось строительство поливочных систем. Выращивание риса на Кубани требует много воды, без дополнительного орошения эта культура не растет. Но как рис и деятельность человека вообще влияют на биоразнообразие Азова? Напрямую: природа не успевает справляться сама.

 — Соленость меняет экосистему. Но еще важно понимать, что идет активный лов рыбы и население Кубани растет. Так что осолонение не было бы проблемой, если бы человек восстанавливал то, что потребляет. Раньше у нас системно выращивали мальков и выпускали в море. Надеюсь, эту практику возродят. Скажем, в Сочинском районе уже в каждой речке выращивают форель.

Денис Плотников вспоминает, что, к примеру, в станице Бриньковской раньше воспроизводили молодь тарани и судака.

— Сейчас там всё закрыто, года два или три уже. Занималась этим та же организация, что и в Ейске на шлюзах [«Главрыбвод»], — говорит он.

— В данном случае все в руках человека. Рыба не исчезает из-за солености, а из-за того, что естественный приход слишком мал. В природе, если рыбам не помогать, нередко выживают 1-2 рыбки из одного помета. Ведь природа не рассчитывает на человеческий фактор. Вывод только один: восстанавливать популяцию надо нашими силами, — уверена Татьяна Пинчук.

Бонус: А правда, что Азов скоро поглотит сотни гектаров земли, как предсказывают в ЮНЦ РАН?

Отвечает Татьяна Пинчук:

— Азов — очень мелкое море. Если начнется глобальный подъем океанов, от Атлантики поднимется Средиземное море, через Босфор и Дарданеллы вода придут в Мраморное море, далее поднимется Черное море. Уже затем поднимется Азов. Почему все так опасаются того, что Азовское море заберет много земли? Потому что оно очень мелкое. Налейте стакан воды в глубокую тарелку: что произойдет? Теперь налейте тот же объем в мелкую посуду: что будет? Примерно так и случится с Азовом. Это море слишком мелкое, чтобы вместить много дополнительной воды. Потому оно и разольется на большую площадь. Но это вопрос миллионов лет.