Отношение нынешнего российского зрителя к римейкам советских картин на удивление практически единодушно. Образованные цитируют Пушкина: "…не смешно, когда маляр негодный мне пачкает картину Рафаэля", "простые люди" возмущаются в стиле "Не трогай мою игрушку!". Меж тем, ситуацию (она, кстати, не многим отличается от истории с раскрашиванием старых фильмов) надо рассматривать ровно так же, как и с экранизациями по модели: жаль, что новый вариант известного сюжета плох, так ведь оригинал никуда не делся.
Фильма "Служебный роман. Наши дни" поклонники рязановского шедевра принялись бояться с момента объявления о новой версии. Опасения основывались на опыте. Во-первых, "Ирония судьбы-2" которую посмотрели "все", удовлетворила, мягко говоря, не вполне. Во-вторых, за "Служебный роман" взялась компания "Леополис", которой трудно простить фильмец "Гитлер капут" (2008). Трудно, несмотря на то, что в послужном списке "Леополиса" с тех пор появились, в частности, такие продукты, как "Любовь в большом городе" (обе части, вполне достойные в своем жанре), и неигровая картина "Девственность" Виталия Манского, и не вышедший пока в прокат фильм "Гоп-стоп" Павла Бардина.
Еще настораживало, что в компании с "Леополисом" значится украинская студия "КВАРТАЛ-95", у которой в бэкграунде КВН, мало совместимый с лирикой, а даже и с сатирой, Рязанова. Основатель "Квартала-95" Владимир Зеленский выступил и продюсером картины, и соавтором сценария, и сам сыграл Анатолия Ефремовича Новосельцева.
Строгих ревнителей процесса все это пугало до такой степени, что один из моих симпатичнейших коллег, совершенно вменяемый, даже предложил первый день проката нового "Служебного романа" отметить бойкотом этой версии. То ли не заметил словосочетания "Наши дни" в заголовке, то ли не придал значения.
А зря. Авторы честно предупредили: это не "Служебный роман-2", идентификация неуместна. Впрочем, сам призыв к бойкоту, вкупе с развернутой в интернете компанией "Эльдар Рязанов смотреть не станет", послужит, безусловно, дополнительной рекламе фильму. На который, я полагаю, многие побегут, несмотря ни на какие опасения.
И получат, представьте себе, незамысловатое удовольствие. Вопреки всем ожиданиям, смотреть картину необременительно, местами даже забавно, а под самый конец она, совершенно вдруг и ненадолго, делается даже человечной. Подняться до лирики и волшебства шедевра, конечно, не может, но смеющийся в течение сеанса зал, я сама наблюдала, притих и ждал — чем дело кончится?
Да, развитие событие непредсказуемо, поскольку перед нами и формально-то вовсе не римейк, а экранизация пьесы "Сослуживцы" Эмиля Брагинского и Эльдара Рязанова. Причем радикально осовремененная — вплоть до появления совершенно новых сюжетных линий, персонажей и обертонов. И судить о ней следует, понимая: все и каждая отсылка к замечательному творению Эльдара Рязанова — от названия до реплик, от некоторых мизансцен до совершенно неправдоподобных отчеств у главных героев (ну-ка, найдем мы сейчас 35-летних менеджеров, у кого папа Прокопий или Ефрем?) — лишь дополнительная конфетка публике.
Если вы нормально относитесь к вот этому принципу продюсерского кино, то спокойно и прослушаете старую песню на новый лад. Если от каждого мейнстрим-фильма ждете достоинств шедевра — будете разочарованы жестоко.
Публика же просто обязана, по расчету продюсеров (Сергей Ливнев, Георгий Малков, Владимир Зеленский и другие) попасться на крючок. И, по мере продвижения сюжета, заглатывать его все глубже, сравнивая каждый "узнаваемый" момент с общенационально известным первоисточником (ясно, что это фильм "Служебный роман", а не пьеса и не тем более спектакли разных театров).
Страсть к узнаванию — первый движок картины. Второй — желание "не узнать", то есть увидеть: а что и как изменили?
Целая группа, человек шесть, авторов сценария и режиссер Сарик Андреасян (мы видели его крайне слабые "ЛОпуХИ" два года назад, нынешняя картина сделана будто другим человеком) поработали достаточно тонко: где-то процитировали старую картину, местами оттолкнулись от нее, иной раз переосмыслили, даже спародировали.
Остались, например, прозвище Мымра, драка в машине и, в первой половине картины, блестящая, просто гениальная музыка Андрея Петрова.
Бессмертный диалог "сухая — мокрая" приобрел новый смысл.
У Новосельцева — девочка и… девочка. А вместо секретарши Верочки (Лии Ахеджаковой) — секретарь Вадик (отличная работа психофизически и физически гибкого Павла Воли). Оля Рыжова (Светлана Немоляева) — не положительная светловолосая замужняя мечтательница, а весьма озабоченная настырно-брюнетистая одиночка (Анастасия Заворотнюк).
Все это более-менее ловко получилось. По-крупному не удалось, на мой взгляд, одно: сногсшибательное в первом фильме превращение Калугиной — что-то не досмотрели костюмеры и гримеры Светланы Ходченковой, я полагаю.
Но гораздо принципиальнее и совпадений, и частных перемен другое. Создатели фильма трансформировали суть: вместо жизненности теперь "киношность". Скажем, Новосельцев-Мягков начинал ухаживать за Мымрой, дав понятную, сто раз обусловленную текстом и контекстом, слабину: из корыстно-карьерных побуждений, подстрекаемый подлецом Самохваловым (Олег Басилашвили), который личной выгоды в их романе все же изначально не имел. В новой версии (где Юрий Самохвалов — Марат Башаров) комбинация оказывается многоходовой, зритель перестает смеяться и оказывается вовлечен уже не столько в морально-нравственную коллизию, сколько в криминальную интригу.
Не все концы тут безупречно сходятся с концами (упомянутая Рыжова внезапно оказывается не вариантом несчастной стервозки, а настоящей пособницей зла), но, повторю, фильм выныривает и из этого насильственного поворота. Испытание, которому подвергаются главные герои, придумано не зря. Оно должно покрыть дефицит драматизма, который возник из-за явного омоложения всех персонажей нынешней версии. Роман Новосельцева-Мягкова и Кулагиной-Фрйндлих воспринимался как их последний шанс, у героев Ходченковой и Зеленского вовсе не "все потеряно".
Кроме того, авторов не заботили, как можно было бы подумать, сходство и различие нравов советского учреждения и сегодняшнего офиса. Зрители рязановского фильма понимали: перед ними, кроме истории любви, — мягкая критика недостаточной производительности и не лучшей организации труда, замаскированная "служебным романом" затурканной своей партийно-конторской функцией начальницы и толкового, но невзрачного, примятого жизнью отца-одиночки подчиненного. Новая публика — знают продюсеры — вряд ли готова видеть на экране хоть сколько-нибудь достоверное, пусть и в комедийном, сатирическом, в каком угодно ключе, отображение своих производственных/офисных будней.
Она пришла не за наблюдениями, а за зрелищем. Ну так получите. Концептуально и структурно "Служебный роман. Наше время" — это просто перелистываемый глянцевый журнал. Его девиз: отдыхай и покупай. А разделы известны: туризм, развлечения, одежда, дети, спортивные увлечения, дизайн интерьера, модные курсы по выживанию в каменных джунглях. Вот почему, не успев опомниться, зритель вместе с героями оказывается на корпоративе в Турции, где служебный роман стремительно приобретает форму курортного (а нам снова будто поют песни о том, что "трудовые будни — праздники для нас"), затем в модном ателье, на вечеринке в клубе и так далее. Согласно ассортименту.
Но зрелище не предполагает приоритета достоверности и психологии. Уже в Турции — то есть, буквально на второй-третий день романа — недотепистый супермен Новосельцев героически лезет через балкон в номер своей начальницы (а вовсе не за кошкой), и весьма быстро оказывается в постели с бывшим врагом. Переспали — и переспали, делов-то по нынешним временам. Однако мы не сопереживаем по иной причине: ужасно комичный эпизод чертовски красиво снят и совершенно декоративен. Оператор Петр Братерский в целом сделал "картинку" глянцево-роскошной: это вам не внезапный, к счастью Рязанова и его группы, отменно застигнутый оператором Владимиром Нахабцевым снег поверх листьев на деревьях, — здесь все чудеса отработаны заранее...
Подмена приоритетов вроде бы такая невинная, однако она не дает Светлане Ходченковой и Владимиру Зеленскому никакой возможности не то что переиграть Алису Фрейндлих и Андрея Мягкова, а даже приблизиться к их уровню исполнения (о таланте здесь что и говорить — талант ролями и шлифуется). Главные герои "Служебного романа. Наши дни" мало того, что другие, так еще и страшно далеки от большинства зрителей. Фрейндлих играла не простившую обман возлюбленного и подруги, плюнувшую на себя тетку, каких в России десятки миллионов. У Ходченковой получается закомплексованная своим ростом и худобой акула бизнеса, сознательно культивирующая (до поры) "дырку" вместо сердца; таковых — ну, таких сколько тысяч?
Вот и весь сказ.
Вообще, прежний "Служебный роман" был о женщинах. Начальница, секретарша, сотрудница семейная, сотрудница — одинокая общественница (исчезнувший образ, сыгранный Людмилой Ивановой), весь этот тогдашний "конторский планктон"… Все было узнаваемо и достоверно: приспособившиеся к жизни, заморенные совком, не вполне счастливые тетки — или не осознающие своего счастья, глуповатые, беззащитные и трогательные. Брагинский и Рязанов объяснялись им в любви и гарантировали защиту. Хотя бы на время двух экранных серий.
Тетки отплатили авторам стократ — смотрят и смотрят их фильм вот уже почти 35 лет, и всегда смотреть будут.
"Служебный роман. Наши дни" тоже явно не мужское кино. Но о любви там на самом деле говорит лишь закадровый голос. А в кадре вдруг появляется персонаж Ивана Охлобыстина — лектор, который убеждает нынешних деловых женщин становиться роботами. И в какой-то момент поднимает руку в характерном, почти фашистском, жесте.
Назавтра в памяти моей почему-то остается он, а вовсе не трогательный до одной слезки поцелуй в диафрагму.
Где посмотреть фильм "Служебный роман. Наши дни" в Краснодаре?
