Некоммерческие организации, особенно в провинции, никогда не числились в главных источниках новостей. Даже само название НКО — третий сектор общества — ассоциируется с чем-то третьестепенным, в отличие от первых двух, власти и бизнеса. Однако в последнее время в информации о некоммерческих организациях все чаще звучат слова — скандал, протест, подрыв устоев и даже — призрак "оранжевой революции".
В последнее время власти активно обсуждают поправки к закону об НКО, согласно которым, в частности, предполагается запретить финансирование общественных организаций из-за рубежа. Активисты-общественники-правозащитники, они же грантополучатели из провинции ждут нового закона с философским спокойствием — еще и не такие удары судьбы приходилось им выдерживать ради торжества идеи гражданского общества. Правда, падение общественной активности в связи с грядущим сокращением источников финансирования прогнозируется однозначно.
Общественная палата России обратилась к депутатам Думы с просьбой отложить второе чтение поправок в закон об НКО до тех пор, пока новый орган не будет окончательно сформирован и не сможет дать документу свою оценку (последние 42 члена Общественной палаты должны быть выбраны 23 декабря). Две недели назад Госдума приняла поправки в первом чтении. Законопроект "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" подготовила группа депутатов из четырех думских фракций: "Единой России", КПРФ, ЛДПР и "Родины". Авторы документа творчески развили идею, высказанную в прошлогоднем послании Федеральному собранию Владимира Путина, который сообщил, что есть у нас такие общественные организации, которые преследуют единственную цель — получить финансирование от зарубежных фондов. А в июле этого года глава государства на встрече с представителями правозащитных организаций прямо заявил о недопустимости финансирования из-за рубежа политической деятельности.
Почему Владимир Владимирович именно сейчас озаботился проверкой источников финансирования российских общественников, можно только догадываться, однако события последнего времени, включая акции в защиту Михаила Ходорковского, и тем более — опыт "цветных революций" — скорее всего, наводят власть на мысль о возможном экспорте подрывных идей под видом просветительских, гуманитарных и прочих исключительно полезных программ. Депутаты подумали и предложили, как поставить заслон на пути иностранной крамоле.
До сих пор, по закону об НКО, принятому в 1996 году, основаниями для ликвидации некоммерческой организации или запрета ее деятельности числятся несколько причин: экстремистская деятельность, отмывание денежных средств, полученных противозаконным путем, нарушение прав и свобод человека, неоднократные нарушения законов или систематическое осуществление деятельности, противоречащей уставным целям. Некоммерческие организации пока могут работать без государственной регистрации. В соответствии с инициативой депутатов, если поправки к закону будут приняты, НКО должны будут уведомлять о своем создании Федеральную регистрационную службу, ту самую, которая регистрирует политические партии. В свою очередь, Федеральная регистрационная служба наделяется правом требовать от НКО финансовые отчеты об их деятельности и оценивать, соответствуют ли расходы уставным целям. А для ликвидации НКО появилось еще одно основание: регистрационная служба может отказать в регистрации или закрыть организацию, если в отношении ее учредителя — иностранного гражданина — принято решение о нежелательности его пребывания на территории Российской Федерации.
Но вот тут и возникают вопросы. Во-первых, в законопроекте не прописано, кто должен именно оценивать деятельность учредителей. Во-вторых, критерии определения "нежелательности" чьего-то присутствия в России — тоже весьма спорная проблема. Совершенно ясно, что террорист, вербовщик людей для незаконных вооруженных формирований или уголовный преступник, совершивший тяжкое преступление — нежелательный персонаж и для присутствия в России, и для получения от такового финансовой помощи. Но много ли было таких среди иностранных жертвователей в пользу российского третьего сектора? Возможно, у УФСБ есть более точные данные, но в масштабах края за все время существования НКО не было отмечено ни одного случая, когда их финансирование шло бы из сомнительного — в смысле террористической безопасности — источника.
Кому еще можно запретить вмешиваться в деятельность российских НКО? Пожалуй, определить и перечислить такие организации для авторов поправки было бы затруднительно — те, кто дает деньги российским НКО, заявляют самые благие цели своей работы. Например, Совет по международным исследованиям и обменам (АЙРЕКС), как следует из информации на официальном сайте этой организации, является ведущей некоммерческой организацией в Соединенных Штатах Америки, которая разрабатывает и реализует программы в области высшего образования и развития Интернета, занимается вопросами поддержки независимых средств массовой информации и правового гражданского общества в США, Европе, странах бывшего Советского Союза, на Ближнем Востоке и в Азии. Финансировать НКО могут иностранные государственные, частные и независимые фонды (Фонд Мак-Артуров, Фонд Рокфеллеров, Фонд Сороса), которые имеют четко определенный список приоритетных направлений, в которые опять же никак не входит подрывная деятельность и насильственное изменение существующего в государстве строя. Термин "поддержка демократии" можно, конечно, истолковать как подрывную деятельность, но сейчас на такие смысловые трюки способен разве что Александр Лукашенко. Получается, что выдавить "нежелательных" грантодателей из России можно только одним способом, который и предложили депутаты — объявить кого-либо из учредителей организации персоной нон грата.
Активисты НКО утверждают, что изменения в законе могут больно ударить по огромному количеству общественных организаций. "НКО не производят продукт, который прямо сейчас можно потрогать руками, они работают на перспективу, но когда в работе все время приходится преодолевать все новые и новые препятствия, у людей опускаются руки, — считает Яна Лобастова, лидер известной краснодарской молодежной организации "Творческий Союз "Южная волна". — Если новая система регистрации НКО все же будет введена, активисты организаций застрянут в бумажной волоките. "Южная волна" будет работать в любых условиях, и в крае мы знаем еще несколько очень и активных участников НКО. Но сколько организаций закроется, не выдержав трудностей — трудно даже спрогнозировать". Сейчас ряд НКО Краснодарского края проводит сбор подписей под обращением к Государственной Думе РФ с предложением более серьезно и внимательно отнестись к принятию поправок в закон, учитывая и мнение Общественной палаты, и представителей общественности, особенно в регионах.
Обращение в Краснодарском крае подписали более 5 тысяч человек. Возможно, они искренне озабочены судьбой НКО и перспективами развития гражданского общества в России, однако нельзя не признать, что число таких сознательных граждан невелико. Большинство наших сограждан, наверное, ничуть не пожалеют, если в их городе и вовсе не останется ни одной общественной организации — реальная польза от НКО, говоря честно, пока не слишком ощутима. Конечно, в нашей жизни важен любой позитив — если, например, в рамках грантовой программы организуется детский театральный фестиваль для ребят из отдаленных районов края или спортивный праздник для детей-сирот — ни одно доброе дело не может считаться неважным. Но в масштабах современных российских проблем НКО пока не проявляют себя как значимый фактор, хотя число организаций растет.
Всего на Кубани насчитывается 7089 общественных объединений, из них регулярно сообщают о своей деятельности (что, согласитесь, не обязательно свидетельствует о наличии этой самой деятельности) около 4 тысяч.
Какие только причины не вызывают к жизни очередную общественную организацию — от приступа бюрократической активности властей (Патриотический Союз молодежи, посткомсомольский монстр, тихо скончавшийся после ухода из администрации края "патриотической команды") — до обострения психического нездоровья отдельных личностей (примеры можно почерпнуть из любого справочника по деятельности НКО, стоит внимательно изучить цели работы некоторых объединений). Если подобные структуры исчезнут, не выдержав новых правил регистрации, жалеть о них будет некому, кроме инициаторов затей.
Из всех краевых НКО реально работают, принося пользу людям, по оценкам экспертов, около 150 организаций. Именно эти организации — правозащитные, женские, молодежные, национально-культурные и просветительские, а особенно — источники их финансирования — окажутся под пристальным вниманием властей, если поправки к закону будут приняты. Собственно говоря, даже о "реальных" НКО говорят разное — Глеб Павловский в интервью "Новой газете" совершенно ясно обрисовал ситуацию вокруг общественных фондов и некоммерческих организаций: это такие незаметные конторы, где одни хорошие люди помогают деньгами другим хорошим людям, обычно — своим знакомым. И деньги-то там крутятся небольшие, а по масштабам "благотворительности", например, ЮКОСА — и вовсе крошечные, но у общественников, не допущенных к грантовой кормушке, явственно проявляется недовольство ситуацией с распределением ресурсов во многих уважаемых организациях края, которые занимаются отбором и оценкой проектов НКО. Важно не то, какой будет у затей результат, а то, как подана заявка, — говорят аутсайдеры гранатовых программ (в этом месте следует понимать — какой процент из гранта отсчитан членам комиссии).
Впрочем, принцип "не пойман — не вор" пока никто не отменял, а ловить за руку нечестных экспертов по грантовым проектам, видимо, никто не собирается. Неудобных общественников, получающих финансирование из-за пределов России, можно будет прижать по-другому — отрезав источник финансирования. Кубанские активисты НКО предполагают, что, как всегда, формальности будут соблюдены: при губернаторе края создан общественный совет, мнение которого должны будут учитывать власти при выстраивании отношении с некоммерческими организациями.
Однако некоммерческие организации — оппозиционеры уже сейчас опасаются возникновения новых проблем вдобавок к регулярным проверкам и судебным процессам. Назвать потенциальные объекты повышенного внимания нетрудно — это Новороссийский комитет по правам человека, Клуб гражданского образования, краснодарская организация "Матери в защиту подследственных, задержанных и осужденных" и еще, может быть, два-три названия. Это те, кто "возникает", кто задает неудобные вопросы и принимает жалобы. Правда, поток просящих о помощи невелик, но он как-то не вписывается в новую государственную схему: просить позволяется только у того, у кого следует.
И никакой самодеятельности.
В последнее время власти активно обсуждают поправки к закону об НКО, согласно которым, в частности, предполагается запретить финансирование общественных организаций из-за рубежа. Активисты-общественники-правозащитники, они же грантополучатели из провинции ждут нового закона с философским спокойствием — еще и не такие удары судьбы приходилось им выдерживать ради торжества идеи гражданского общества. Правда, падение общественной активности в связи с грядущим сокращением источников финансирования прогнозируется однозначно.
Общественная палата России обратилась к депутатам Думы с просьбой отложить второе чтение поправок в закон об НКО до тех пор, пока новый орган не будет окончательно сформирован и не сможет дать документу свою оценку (последние 42 члена Общественной палаты должны быть выбраны 23 декабря). Две недели назад Госдума приняла поправки в первом чтении. Законопроект "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" подготовила группа депутатов из четырех думских фракций: "Единой России", КПРФ, ЛДПР и "Родины". Авторы документа творчески развили идею, высказанную в прошлогоднем послании Федеральному собранию Владимира Путина, который сообщил, что есть у нас такие общественные организации, которые преследуют единственную цель — получить финансирование от зарубежных фондов. А в июле этого года глава государства на встрече с представителями правозащитных организаций прямо заявил о недопустимости финансирования из-за рубежа политической деятельности.
Почему Владимир Владимирович именно сейчас озаботился проверкой источников финансирования российских общественников, можно только догадываться, однако события последнего времени, включая акции в защиту Михаила Ходорковского, и тем более — опыт "цветных революций" — скорее всего, наводят власть на мысль о возможном экспорте подрывных идей под видом просветительских, гуманитарных и прочих исключительно полезных программ. Депутаты подумали и предложили, как поставить заслон на пути иностранной крамоле.
До сих пор, по закону об НКО, принятому в 1996 году, основаниями для ликвидации некоммерческой организации или запрета ее деятельности числятся несколько причин: экстремистская деятельность, отмывание денежных средств, полученных противозаконным путем, нарушение прав и свобод человека, неоднократные нарушения законов или систематическое осуществление деятельности, противоречащей уставным целям. Некоммерческие организации пока могут работать без государственной регистрации. В соответствии с инициативой депутатов, если поправки к закону будут приняты, НКО должны будут уведомлять о своем создании Федеральную регистрационную службу, ту самую, которая регистрирует политические партии. В свою очередь, Федеральная регистрационная служба наделяется правом требовать от НКО финансовые отчеты об их деятельности и оценивать, соответствуют ли расходы уставным целям. А для ликвидации НКО появилось еще одно основание: регистрационная служба может отказать в регистрации или закрыть организацию, если в отношении ее учредителя — иностранного гражданина — принято решение о нежелательности его пребывания на территории Российской Федерации.
Но вот тут и возникают вопросы. Во-первых, в законопроекте не прописано, кто должен именно оценивать деятельность учредителей. Во-вторых, критерии определения "нежелательности" чьего-то присутствия в России — тоже весьма спорная проблема. Совершенно ясно, что террорист, вербовщик людей для незаконных вооруженных формирований или уголовный преступник, совершивший тяжкое преступление — нежелательный персонаж и для присутствия в России, и для получения от такового финансовой помощи. Но много ли было таких среди иностранных жертвователей в пользу российского третьего сектора? Возможно, у УФСБ есть более точные данные, но в масштабах края за все время существования НКО не было отмечено ни одного случая, когда их финансирование шло бы из сомнительного — в смысле террористической безопасности — источника.
Кому еще можно запретить вмешиваться в деятельность российских НКО? Пожалуй, определить и перечислить такие организации для авторов поправки было бы затруднительно — те, кто дает деньги российским НКО, заявляют самые благие цели своей работы. Например, Совет по международным исследованиям и обменам (АЙРЕКС), как следует из информации на официальном сайте этой организации, является ведущей некоммерческой организацией в Соединенных Штатах Америки, которая разрабатывает и реализует программы в области высшего образования и развития Интернета, занимается вопросами поддержки независимых средств массовой информации и правового гражданского общества в США, Европе, странах бывшего Советского Союза, на Ближнем Востоке и в Азии. Финансировать НКО могут иностранные государственные, частные и независимые фонды (Фонд Мак-Артуров, Фонд Рокфеллеров, Фонд Сороса), которые имеют четко определенный список приоритетных направлений, в которые опять же никак не входит подрывная деятельность и насильственное изменение существующего в государстве строя. Термин "поддержка демократии" можно, конечно, истолковать как подрывную деятельность, но сейчас на такие смысловые трюки способен разве что Александр Лукашенко. Получается, что выдавить "нежелательных" грантодателей из России можно только одним способом, который и предложили депутаты — объявить кого-либо из учредителей организации персоной нон грата.
Активисты НКО утверждают, что изменения в законе могут больно ударить по огромному количеству общественных организаций. "НКО не производят продукт, который прямо сейчас можно потрогать руками, они работают на перспективу, но когда в работе все время приходится преодолевать все новые и новые препятствия, у людей опускаются руки, — считает Яна Лобастова, лидер известной краснодарской молодежной организации "Творческий Союз "Южная волна". — Если новая система регистрации НКО все же будет введена, активисты организаций застрянут в бумажной волоките. "Южная волна" будет работать в любых условиях, и в крае мы знаем еще несколько очень и активных участников НКО. Но сколько организаций закроется, не выдержав трудностей — трудно даже спрогнозировать". Сейчас ряд НКО Краснодарского края проводит сбор подписей под обращением к Государственной Думе РФ с предложением более серьезно и внимательно отнестись к принятию поправок в закон, учитывая и мнение Общественной палаты, и представителей общественности, особенно в регионах.
Обращение в Краснодарском крае подписали более 5 тысяч человек. Возможно, они искренне озабочены судьбой НКО и перспективами развития гражданского общества в России, однако нельзя не признать, что число таких сознательных граждан невелико. Большинство наших сограждан, наверное, ничуть не пожалеют, если в их городе и вовсе не останется ни одной общественной организации — реальная польза от НКО, говоря честно, пока не слишком ощутима. Конечно, в нашей жизни важен любой позитив — если, например, в рамках грантовой программы организуется детский театральный фестиваль для ребят из отдаленных районов края или спортивный праздник для детей-сирот — ни одно доброе дело не может считаться неважным. Но в масштабах современных российских проблем НКО пока не проявляют себя как значимый фактор, хотя число организаций растет.
Всего на Кубани насчитывается 7089 общественных объединений, из них регулярно сообщают о своей деятельности (что, согласитесь, не обязательно свидетельствует о наличии этой самой деятельности) около 4 тысяч.
Какие только причины не вызывают к жизни очередную общественную организацию — от приступа бюрократической активности властей (Патриотический Союз молодежи, посткомсомольский монстр, тихо скончавшийся после ухода из администрации края "патриотической команды") — до обострения психического нездоровья отдельных личностей (примеры можно почерпнуть из любого справочника по деятельности НКО, стоит внимательно изучить цели работы некоторых объединений). Если подобные структуры исчезнут, не выдержав новых правил регистрации, жалеть о них будет некому, кроме инициаторов затей.
Из всех краевых НКО реально работают, принося пользу людям, по оценкам экспертов, около 150 организаций. Именно эти организации — правозащитные, женские, молодежные, национально-культурные и просветительские, а особенно — источники их финансирования — окажутся под пристальным вниманием властей, если поправки к закону будут приняты. Собственно говоря, даже о "реальных" НКО говорят разное — Глеб Павловский в интервью "Новой газете" совершенно ясно обрисовал ситуацию вокруг общественных фондов и некоммерческих организаций: это такие незаметные конторы, где одни хорошие люди помогают деньгами другим хорошим людям, обычно — своим знакомым. И деньги-то там крутятся небольшие, а по масштабам "благотворительности", например, ЮКОСА — и вовсе крошечные, но у общественников, не допущенных к грантовой кормушке, явственно проявляется недовольство ситуацией с распределением ресурсов во многих уважаемых организациях края, которые занимаются отбором и оценкой проектов НКО. Важно не то, какой будет у затей результат, а то, как подана заявка, — говорят аутсайдеры гранатовых программ (в этом месте следует понимать — какой процент из гранта отсчитан членам комиссии).
Впрочем, принцип "не пойман — не вор" пока никто не отменял, а ловить за руку нечестных экспертов по грантовым проектам, видимо, никто не собирается. Неудобных общественников, получающих финансирование из-за пределов России, можно будет прижать по-другому — отрезав источник финансирования. Кубанские активисты НКО предполагают, что, как всегда, формальности будут соблюдены: при губернаторе края создан общественный совет, мнение которого должны будут учитывать власти при выстраивании отношении с некоммерческими организациями.
Однако некоммерческие организации — оппозиционеры уже сейчас опасаются возникновения новых проблем вдобавок к регулярным проверкам и судебным процессам. Назвать потенциальные объекты повышенного внимания нетрудно — это Новороссийский комитет по правам человека, Клуб гражданского образования, краснодарская организация "Матери в защиту подследственных, задержанных и осужденных" и еще, может быть, два-три названия. Это те, кто "возникает", кто задает неудобные вопросы и принимает жалобы. Правда, поток просящих о помощи невелик, но он как-то не вписывается в новую государственную схему: просить позволяется только у того, у кого следует.
И никакой самодеятельности.
