Фролов Б.Е.
К оборонительным сооружениям Екатеринодара в конце XVIII-первой трети XIX в. относились крепость, северная «канава», плетневый тын и дубовый палисад с южной стороны. Близлежащие к городу пограничные посты мы не рассматриваем, так как они входили в систему оборонительных сооружений Черноморской кордонной линии. О Екатеринодарской крепости имеется довольно обширная литература, да и в силу своей значимости эта тема заслуживает отдельного разговора. Цель настоящей работы – проследить попытки защитить войсковой град с помощью упомянутых выше простейших «фортификационных» сооружений.
Впервые вопрос о безопасности Екатеринодара поднял в 1800 г. Новороссийский военный губернатор генерал Михельсон. Он приказал атаману Ф.Я. Бурсаку «кругом окопать» как Екатеринодар, так и войсковые селения и организовать содержание караулов. 20 декабря 1800 г. войсковой атаман подполковник Бурсак предписал городничему поручику Малову «город Екатеринодар кругом окопать рвом и построить на выездах караульные будки и шлахбаумы».
15 марта 1801 г. Войсковая Канцелярия вновь вернулась к этому вопросу, так как ничего сделано не было. 8 мая Канцелярия заслушала объяснения городничего, который сообщил, что повеление атамана «в рассуждение прошедшей непостоянной зимы привесть в действо никак было невозможно, а как ныне открылось удобное время, оная экспедиция (полицейская – Б.Ф.) просит об отводе на окоп места». В рапорте поручика Малова чувствуется плохо скрытое раздражение: во-первых, в силу существовавшей иерархической структуры, городничий должен был получить приказ на окапывание Екатеринодара непосредственно от Войсковой Канцелярии, во-вторых, без ее разрешения он не мог использовать городские земли, в-третьих, никто даже не интересовался тем, где возьмет городничий огромные людские и технические ресурсы на выполнение столь объемной работы. Действительно, складывается впечатление, что члены Канцелярии жили не в Екатеринодаре, а бог знает где, и не знали, что происходит у них под боком. Заключение Канцелярии от 8 мая 1801 г. было крайне расплывчатым и неопределенным: «Дать знать полицейской экспедиции, что о предписанном окопе в свое время предприняты будут от сей Канцелярии должные меры».
О рве вокруг города забыли на долгие годы. Защищена рвом была лишь северная часть Екатеринодара. В документах этот ров называется просто «канава». В каком году ее вырыли, мы точно сказать не можем. Сведения о ней нам встретились в документах 1810 г. В этом году ожидалось нападение черкесов и караулы «по канаве и шлагбаумам» увеличили до 150 человек. В ряде документов наряду с канавой упоминается и вал, очевидно, насыпанный из земли рва.
Канава и вал не стали непреодолимым препятствием для черкесов. Они неоднократно грабили крайние дома, уводили в плен мужчин, женщин, детей. По словам атамана Ф.Я. Бурсака, после разбоев «злодеи удалялись в степь», а потом «степные» (не вполне ясно, кого имеет в виду атаман) проводили их между кордонами и переправляли через Кубань на каюках. Успешные нападения черкесов вывали жесткую реакцию Херсонского военного губернатора де Ришелье. В ноябре 1810 г. он написал Бурсаку: «Ваше донесение меня крайне удивляет: в городе, где квартируют 2 казачьих полка и 1 батальон, по сие время не существовал такой порядок, чтобы люди не были уведены черкесами из самого города, что доказывает совершенную оплошность караула и обходов, которые верно не исполняют должность свою». 25 ноября Ф.Я. Бурсак приказал полковнику Герку «занимать залогами и чинить обходы от степу по канаве сего города от Ореховатого (озера – Б.Ф.) до Карасуна». Но долго нести службу в чрезвычайном режиме, конечно же, невозможно.
В очередной раз вопрос о защите города был поднят в мае 1819 г. и вновь сторонним для Черноморского войска человеком. Находившийся в Екатеринодаре начальник штаба 2-й армии генерал-майор Киселев составил записку, где были следующие строки: «Надлежит осмотреть и улучшить укрепления Кубанской линии, и в особенности города Екатеринодара, который без сего по малолюдству своему и обширности с успехом защищен от набегов закубанских народов быть не может. Несколько батарей с палисадами отвратят опасность».
Спустя непродолжительное время командующий в войске Черноморском М.Г. Власов нарисовал довольно безрадостную картину состояния обороноспособности войсковых селений и города: «Прибрежные селения ничем не огорожены, не обнесены рвом и находятся при нападении закубанцев в самом беззащитном состоянии, доказывая тем сколь беспечно войсковое правительство к общей безопасности жителей. Даже самый Екатеринодар открыт был до сего со всех сторон неприятелю, и ныне хоть огораживается, но не палисадником, а простым тыном, каким огораживают жители свои дворы; следовательно такая ограда никак не может служить ни малейшей защитой в случае ежели бы черкесы решились ворваться в город… Недавно черкесы в самом Екатеринодаре изранили шашками казака – часового у войсковой канцелярии».
Почему М.Г. Власов пишет о незащищенности Екатеринодара со всех сторон? Вероятно, ров и вал в северной части города засыпались и оплыли до такой степени, что реальной преграды совсем уже не представляли. По приказу атамана Г.К. Матвеева «для огорожения от степи сего города для безопасности от нападений закубанских хищников» в феврале 1820 г. полицмейстеру города полковому есаулу Голобородько из Екатеринодарского менового двора отпустили: сох – 911, окладин – 27, вор […] – 1639, частоколу – 2840 штук.
Что касается «простого тына», о котором пишет М.Г. Власов, то он, по всей видимости, был возведен. В 1820 г. появляются приказы жителям Екатеринодара загонять на ночь скот, пасущийся вдоль Кубани, «внутрь городской ограды». Поскольку подобная огорожа, по справедливому мнению М.Г. Власова, никакой защиты от нападений черкес не давала, то в мае 1823 г. он приказал «выготовить 18 тыс. частоколу для обнесения оным города…». Рубкой леса на левобережье и переправой его через Кубань занимались полки, собравшиеся на очередную пограничную службу. Войсковой канцелярии М.Г. Власов сообщил: «Большое количество (казаков – Б.Ф.) употреблено на перевозку леса… и в Екатеринодаре на огорожу его частоколом».
Планы М.Г. Власова реализованы не были. После его удаления из войска Черноморского, руководство последнего надолго (а, судя по всему, навсегда) забыло о создании серьезных оборонительных сооружений для главного «войскового града». По всей видимости, в 1823 г. казаки успели огородить частоколом город с южной стороны. Об остатках «дубового палисада со стороны горцев» упоминает в 1858 г. И.Д. Попко.
Подведем итоги. Город Екатеринодар никогда не имел надежной круговой системы защитных сооружений. Причины этого видятся нам не только и не столько в «беспечности войскового правительства» и, добавим, в беспечности самих жителей. На первое место мы бы поставили хроническую нехватку денежных и материальных средств, людских ресурсов. Во-вторых, огромную протяженность границ города. Следует отметить выгодное стратегическое расположение города – с трех сторон он защищался водой. Это хоть и вполне преодолимая, но все-таки преграда. Наконец, пограничные кордоны, защищавшие город, перехватывали некоторую часть вражеских партий. К тому же действия закубанцев никогда не носили правильного военного характера, черкесы не ставили целью захватить город. Цель «наездов» и поисков заключалась в захвате добычи в «угольных», как правило, домах города (дома, расположенные на ближних к границе углах кварталов). Такой характер черкесских действий в какой-то мере сглаживал ощущение опасности. В самом городе с первых лет его основания, царила напряженная криминогенная обстановка и, возможно, екатеринодарцев больше волновали масштабы своей доморощенной преступности, чем эпизодические набеги черкесов.
Видимо, весь комплекс этих причин и объясняет вялые, нерешительные и медлительные меры войскового правительства по обеспечению безопасности города Екатеринодара.
