Первоклассная травма. Как школа калечит нас во благо

Философ и психоаналитик Артем Циома — о том, что школа дарит нам не только травму, но и бесценные уроки социального выживания.

Две с половиной тысячи лет назад Платон предложил идею всеобщего образования. И понеслось.

Давайте начистоту: школа — это в первую очередь травма. Аккуратно упакованная в рюкзак с ортопедической спинкой и врученная нам в шесть-семь лет. Мы как-то жили и не тужили без дисциплинарного общества, а теперь оно навязывается нам с младых ногтей. Сначала детский сад, затем — школа. Ребенка запихивают туда лет на десять, и он вынужден выстраивать отношения с людьми, которые ему не слишком интересны. Все для того, чтобы потом, каждый год 1 февраля, вежливо объяснять, почему снова не получится встретиться.

И этот опыт настолько глубок, что Вселенная заставляет нас перепрожить его еще раз — уже в роли родителей. Им приходится проходить этот круг заново, словно в дурном сне про экзамен или голый конфуз перед всем классом. Смеяться над шутками «классручки» или тревожиться, не считают ли вас другие родители маглами [неволшебники из вселенной Гарри Поттера. — Прим. Юга.ру] — все это по новой.

Есть и еще одна школьная травма, пожалуй, главная. Зияющая рана, которая заставляет нас всю жизнь лихорадочно оправдываться за собственное существование. Это сама концепция оценки, щедро приправленная культом ошибки. Да, учеба оставляет на каждом из нас неизгладимые борозды — и на душе, и на осанке.

И вот тут начинается самое интересное. Многие думают, что школа — про синусы и падежи. На самом деле, это курс молодого бойца в театре человеческих отношений. Это можно воспринять и как светлую сторону, ради которой вы не зря терпите «латентных садистов» и «несостоявшихся артистов», измывающихся сначала над вами, а потом и над вашим чадом. Ведь что еще, помимо школы, научит ребенка так виртуозно интриговать, заключать альянсы, сплетничать и плести заговоры? Где еще можно получить такой опыт партизанской войны и тихого саботажа? В правительстве? Туда нечего соваться, если не прошел обычную школу. Ученикам постоянно приходится защищаться. С одной стороны — диктат формальных правил. С другой — иррациональный мир педагога, вроде истерического маразма учительницы, наглухо запертой в своем коконе. В ответ на эти атаки ребенок вынужден искать обходные пути.

Есть еще два школьных столпа. Это математика и литература.

С математикой должно повезти. Если ее преподают интересно, она учит думать абстрактно и воспитывает воображение высшего порядка. С литературой — тоже лотерея. Если ее преподают умно, она учит не ненавидеть классику, а понимать других людей. (Мне повезло с учительницей, которая позволяла спорить с ней, — что, я уверен, и является причиной моего невероятного ума.)

Настоящий педагог — не надзиратель и не диктор, а (не поймите превратно!) соблазнитель. Он умеет и любит соблазнять детей двумя вещами. Во-первых, отвлеченным мышлением. Во-вторых, умением отличать себя от других и проникаться их внутренним миром. А классика, как бы банально это ни звучало, как раз и взрывает воображение. Она дарит азарт разгадывания того, что казалось очевидным. Но такой талант преподавателя — невероятная удача. Если его нет — это нормально. В таком случае стоит поискать «призванного свыше» репетитора.

И напоследок, возвращаясь к Платону. Он не зря видел в образовании способ вырваться из семейных ограничений: любая система нуждается в расширении. Ваше чадо будет вам благодарно. Хоть и не без ранений, которые не всегда заклеишь пластырем. Таковы уж реалии, и это трезвая правда.

Да здравствует День знаний, и мы на этом дне!

Версия страницы для ПК