«У меня нет ответа, почему я еще на свободе». Борис Надеждин — о «молчаливом большинстве», «красных линиях», Трампе, парке Галицкого и казаках

Интервью с Борисом Надеждиным — одним из немногих российских политиков, критикующих целесообразность СВО и курс нынешних властей

К концу 2025 года Борис Надеждин, пожалуй, единственный политик федерального масштаба, который находится в России, критикует СВО и курс нынешних властей, но при этом не признан иноагентом. В конце прошлой недели он посетил Краснодар.

Редактор Юга.ру Денис Куренов поговорил с Борисом Надеждиным о том, почему его еще не признали иноагентом, возможен ли реальный мир между Путиным и Зеленским, об исторической перспективе курса российских властей и его статье «Россия сегодня и завтра».

Борис Надеждин — российский политик, работал в правительстве РФ в конце 1990-х годов, был помощником Сергея Кириенко, нынешнего первого замруководителя администрации президента. Бывший депутат Госдумы (1999-2003), один из основателей партии «Союз правых сил». В марте 2020 года подписал обращение к гражданам России против принятия поправок к Конституции РФ.

В конце 2023 года Надеждин выдвинул свою кандидатуру на пост президента РФ. Его предвыборная кампания получила значительный общественный резонанс, особенно в период сбора подписей. Многие граждане, разделяющие критическое отношение к текущей политике и СВО, видели в Надеждине возможность выразить свой протест и поддержали кандидата.

Избирком не допустил Бориса Надеждина до выборов, сославшись на недочеты при проверке собранных подписей.

Недавняя краснодарская встреча с политиком проходила в лектории общественной организации «Правовая Россия», занимающейся защитой прав граждан и реализующей образовательные проекты для повышения политической грамотности.

Многие отмечают уникальность вашего положения. Большинство оппозиционных политиков либо в заключении, либо покинули страну, а вы продолжаете работать в России. Вас даже миновал статус иностранного агента, который сейчас присваивают и лоялистам. Как вы объясняете этот феномен? Власть намеренно оставляет небольшое легальное поле для системной оппозиции? Или это, может, результат вашей старой дружбы с Сергеем Кириенко?

— У меня нет точного ответа на вопрос, почему я еще жив, на свободе и не иноагент. Это действительно выглядит странно, учитывая, что люди с моей позицией либо уехали, либо подверглись репрессиям. Можно вспомнить моих товарищей из «Яблока»: Льва Шлосберга*, Максима Круглова**, Бориса Вишневского*** — они столкнулись с репрессиями по полной программе, хотя я занимаю те же позиции по вопросам войны и мира.

С 2020 года я не общаюсь с администрацией президента в том режиме, как это было раньше. Когда я выступил против обнуления сроков и путинского референдума, меня исключили из всех экспертных советов и перестали приглашать на совещания. С тех пор контактов нет.

Однако у меня есть две гипотезы. Первая: руководители страны, включая Путина и Кириенко, знают меня лично. В 1990-е я был помощником Кириенко в правительстве, работал в администрации президента, неоднократно встречался с Путиным. Я человек их поколения. Возможно, эти старые связи как-то меня защищают. А те, кто подвергся жестким гонениям, — люди другого поколения, лично им незнакомые.

Вторая гипотеза: я человек умеренный, не буйный. Я никогда не переходил «красные линии» Кремля — например, не оскорблял лично Путина, считаю это бессмысленным. Кроме того, я никогда не просил и не получал поддержки из-за границы.

Но зимой 2023-2024 годов вы стали каналом для протеста и недовольства, общались со СМИ-иноагентами. Думаете, поколенческая солидарность все же перевешивает?

— Думаю, это имеет значение. Путин — человек, для которого личные отношения часто важнее формального статуса. Посмотрите на Дмитрия Козака или Анатолия Чубайса. Козак, по слухам, негативно высказывался о конфликте, но он на свободе. То же самое с Чубайсом.

А когда вы последний раз лично общались с Путиным?

— В неформальной обстановке, так, чтобы сидеть и пить чай — очень давно, в 2003 году. В отличие от Явлинского, в девяностые я был не политиком, а чиновником. Мы с Путиным общались в рамках работы: на совещаниях в администрации президента или когда я был помощником премьера Кириенко, а Путин — директором ФСБ. Это были сугубо рабочие контакты.

Давайте перейдем к вашей позиции. Если бы сейчас перед вами стоял убежденный сторонник Владимира Путина и СВО, как бы вы за пару минут объяснили ему свои взгляды, чтобы заставить задуматься, а не вызвать агрессию?

— Тех, кто до сих пор убежден в правильности СВО, переубеждать уже бессмысленно — реальность их ничему не учит. Важнее говорить с подавляющим большинством граждан, которые не являются фанатичными сторонниками продолжения боевых действий «до победного конца любой ценой» — таких фанатиков не больше 10%. А вот у «молчаливого большинства», определяющего политику, зреют смутные сомнения.

Им бы я сказал следующее: курс Путина ведет страну в тупик, а возможно, и к катастрофе. Соотнесите потери и разрушения с результатами. В чем позитив? Присоединили несколько городов? А что — у нас было мало земли? И какая у всего этого цена?

Главные проблемы людей сегодня — это рост цен и ухудшение качества жизни. Это прямое следствие милитаризации и изоляции. Деньги уходят в ВПК, а не на образование и здравоохранение.

Второе, что людей реально бесит — утрата привычных средств связи. В том же Краснодаре по вечерам отключают мобильный интернет, замедляют WhatsApp****, блокируют связь с родственниками.

Я бы объяснил: дальше будет только хуже. Больше репрессий, выше цены, меньше свободы.

Но есть и хорошая новость: этот курс лишен исторической перспективы. Я в этом уверен. На встречи со мной, в том числе в Краснодаре, приходят в основном молодые люди. Молодое поколение не разделяет желания вечного правления Путина и продолжения СВО. Опросы (Левада-центр*****, Russian Field) показывают: за продолжение боевых действий выступают в основном пожилые люди. Молодежи эти «скрепы» чужды, они хотят жить в свободном мире, работать и творить, а не выполнять приказы государства.

Что вы ответите на аргумент, который транслируют госСМИ: «Против нас сплотился весь коллективный Запад, теперь или мы, или они, назад пути нет»?

— Слухи о том, что Запад мечтал нас поработить и первым начал конфликт — это бред. Посмотрите на графики: до 2014 года НАТО снижало военные расходы, а Россия начала стремительную милитаризацию. К февралю 2022 года у наших границ не было никакой концентрации сил НАТО.

Второе: исторически Россия прекрасно взаимодействовала с Западом. Иван Грозный переписывался с английской королевой Елизаветой I, Петр I прорубил окно в Европу, Сталин договаривался с Рузвельтом и Черчиллем. И только у Путина «не получилось».

Третье: если Запад — наш вечный враг, почему они не расчленили и не поработили Россию в девяностые, когда мы были в руинах и слабы как никогда?

Сейчас ни у кого в Европе нет желания воевать с Россией. Они со скрипом повышают военные расходы, потому что вынуждены реагировать. При первой же возможности, если Россия вернется к нормальному курсу, Запад снова будет с нами сотрудничать.

Зимой 2024 года вы стали бенефициаром запроса на перемены. Люди стояли в очередях, чтобы оставить подпись. Прошло почти два года. Удалось ли вам капитализировать эту энергию недовольства?

— Это было не зря. Во-первых, мы развеяли миф о всенародной поддержке курса Путина. Я шел с двумя тезисами: Путин должен уйти, СВО — фатальная ошибка, нужны переговоры. И это нашло отклик. Мой рейтинг рос на 5% в неделю, из-за чего Кремль засекретил опросы и в итоге снял меня с выборов.

Во-вторых, люди узнали друг о друге. Мне часто писали: «Я думал, я один такой в городе, а нас много». Поднялся пласт молодых людей (20–25 лет), которые впервые вовлеклись в политику. Они не застали митинги конца 1980-х или на Болотной в декабре 2011 года. Для них это был первый опыт, и они увидели, что они не одни.

И я напоминаю: у нас будет еще один шанс — выборы в Госдуму в 2026 году.

О вовлечении в политику. Репрессии усиливаются, кейс Льва Шлосберга* и других пугает тех, кто верил в легальную политику. Какой совет вы дадите своим сторонникам? Как выражать несогласие, если это грозит потерей свободы? Может, лучше выбрать стратегию малых дел и внутренней эмиграции?

— Я сейчас пишу программную статью «Россия сегодня и завтра», где разбираю стратегии для разных уровней вовлеченности. Ошибка думать, что есть только два пути: героическое сопротивление или молчаливое соучастие.

Я выделяю три уровня:

1. 90% людей просто хотят жить достойно и спокойно. В нынешних условиях выжить, сохранить честное имя, воспитать порядочных детей — это уже немало. Это не пассивность, это фундамент будущей России. Если вы не готовы рисковать — просто живите, работайте и не делайте подлостей.
2. 10% людей хотят действовать, но безопасно. Существует масса легальных способов: ставить подпись за кандидата, донатить (мне донатили 50 тысяч человек небольшими суммами — это безопасно), подписывать петиции, заниматься волонтерством. Например, помогать убирать мазут в Анапе или бороться с платными парковками. Это формирует навыки гражданской активности.
3. Менее 1% — это те, кто готов рискнуть свободой и безопасностью ради будущего страны. Это политики, активисты, многие из которых сейчас в тюрьме или эмиграции. Я никому не советую в это влезать, если вы не готовы к серьезным рискам.

Весь последний год — после прихода Трампа на пост президента США и его обещания завершить СВО за 24 часа — обсуждают возможность мирных переговоров и «договорнячок». Как, по-вашему, президентство Трампа влияет на всю эту ситуацию? Мир действительно стал ближе?

— Главное изменение с приходом Трампа — началось сильное давление на Украину. Администрация Байдена не пыталась принудить Украину к миру, а Трамп считает, что нужно перестать стрелять, пусть и ценой больших уступок Украины.

Но я не верю в устойчивый мир, пока у власти Путин и Зеленский. Для обоих СВО стала источником легитимности, причем для Путина очень важным, а для Зеленского — единственным. Зеленский в глазах многих украинцев — лидер воюющей страны, спасающий нацию. Путин в глазах многих россиян — лидер, воюющий с Западом, спасающий нацию. Оба заинтересованы в победе на поле боя, а не в компромиссе.

У Трампа почти нет рычагов давления на Путина (санкции автократов не пугают), но есть огромные рычаги давления на Зеленского. Шанс на прекращение огня есть, но фактически это может означать капитуляцию Украины.

Однако я поддерживаю любой вариант прекращения кровопролития, чтобы перестали гибнуть люди и разрушаться города.

Вы часто бывали в Краснодаре? Каким он вам показался в этот приезд — консервативным, казачьим, с патриархальным укладом, или современным, урбанистическим, чье олицетворение — парк Галицкого?

— Первое: казаков я у вас не встретил, если не считать памятников многочисленных. А вот в парке Галицкого (парк «Краснодар») мы были, гуляли по Японскому саду. Это круто, красиво и сделано со вкусом. Впечатление хорошее: мало где в российских городах встретишь такое огромное пространство, созданное с подобным размахом и любовью.

Что касается моих визитов: я довольно часто бываю в Краснодарском крае, но в самом Краснодаре бываю редко. Обычно зимой мы всей семьей катаемся на лыжах в Сочи на Красной Поляне, а летом традиционно много лет ездили в Сукко на Черное море. Исключением стал прошлый год, когда там разлился мазут, хотя многие мои знакомые занимались там волонтерством и помогали его убирать.

В самом же городе Краснодаре я давно не был. В последний мой приезд напротив крайкома КПСС еще стоял памятник Ленину [ныне — здание Законодательного собрания Краснодарского края. — Прим. Юга.ру]. Я специально пришел на это место, но Ленина там уже не нашел...

Да, теперь там фонтан, а напротив него восстановили памятник Екатерине II. Собственно, из-за такого соседства Ленина и перенесли.

— Мне еще местные жители рассказывали историю начала 1990-х о том, как казаки свалили этот памятник Ленину и увезли за город. Это неудивительно, историческая память у людей жива. Хотя, повторюсь, казаков я в центре города не встретил — возможно, для этого нужно ехать в станицы.

И финальный вопрос. Скажите, Борис Надеждин — «наш слоняра»? [слон был одним из символов президентской кампании Надеждина, отсылка к популярному интернет-мему. — Прим. Юга.ру]

— Знаете, когда меня начали называть «слоном», я, не зная молодежного сленга, сначала даже обиделся. Подумал, намекают на мои габариты — стройным меня назвать трудно. Думал, худеть надо. Потом объяснили, что это позитивный термин. Теперь я к этому привык. Мне дарят огромное количество фигурок слонов, я их раздаю детям и внукам. Так что со слонами у нас все хорошо.

В заключение хочу поздравить читателей Юга.ру с наступающим Новым годом. Этот год был тяжелым — продолжение СВО, репрессии, цензура. Но все в наших руках. В 2026 году будут выборы в Госдуму. Это шанс, который выпадает раз в пять лет. Важно участвовать, поддерживать, голосовать. Нам нужно показать, что нас много и наша позиция существует. Это шанс на перемены. Всем мира, добра и любви в новом году!

---

* — Минюст РФ признал 16 июня 2023 года Льва Шлосберга иноагентом. Росфинмониторинг 9 декабря 2025 года включил его в перечень лиц, причастных к терроризму и экстремизму.

** — Росфинмониторинг 17 октября 2025 года включил Максима Круглова в перечень лиц, причастных к терроризму и экстремизму.

*** — Минюст РФ 29 марта 2024 года признал Бориса Вишневского иноагентом.

**** — Минюст РФ признал корпорацию Meta экстремистской и запрещенной. Ей принадлежат соцсети Facebook, Instagram и мессенджер WhatsApp.

***** — Минюст РФ признал автономную некоммерческую организацию «Аналитический Центр Юрия Левады» иноагентом 5 сентября 2016 года.

Версия страницы для ПК