"Девятая рота": цвет запекшейся крови

Живая кровь бесшумно делает работу свою. Кровь из умирающего бьет фонтаном. Запекшаяся — лишь обозначает старую рану

На экранах – фильм Федора Бондарчука "9 рота". Плоские охристые горы – будто кулисы: не знаешь, что появится оттуда в следующую секунду.

Театр военных действий – Афганистан, время действия – последние месяцы девятилетней войны СССР с этой страной. В основе – реальные события. В девятую роту 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка отправляли "некондиционных" – хулиганов и социально сомнительных. Безбашенные "штрафники" совершали воинские подвиги – и наибольшее число Героев Советского Союза за "выполнение интернационального долга ограниченным контингентом войск" оказалось оттуда.

Война была позорной, а люди гибли всерьез. Около 14 тысяч убитых, не знаю, сколько раненых. И сколько там вообще их мучилось – наших завоевателей в Афганистане, который никогда никем не был завоеван. Что по обязанности подчеркивает в "9 роте" капитан в учебке. Урок не может быть впрок: Политбюро всех послало, "Служим Советскому Союзу!".

О той войне вышло три запомнившиеся картины.
"Афганский излом" (1991) Владимира Бортко так и остался одним из первых российских (нового времени) военных бевиков, не более. Ну какой из итальянца Микеле Плачидо майор Бандура в Афгане? Ложь, и все.

А вот "Нога" (1991) Никиты Тягунова с Иваном Охлобыстиным и Петром Мамоновым, наоборот, стала культовым фильмом "потерянного" поколения восьмидесятых. Автор сценария Надежда Кожушаная врать не умела (мир ее праху, рано таланты уходят). Она взяла за основу коллизию новеллы Фолкнера, но по уши влезла, вместе с режиссером, в реальность. "Это страшно. Устные рассказы нельзя публиковать. Если я расскажу то, что знаю, будет суд, убийство, наверное... Тема эта для меня закрыта. Все. Точка. Я – пас. Не хочу", – остались ее слова.
И "Пешаварский вальс" (1994) Тимура Бекмамбетова и Геннадия Каюмова – сильный, трагичный; множество, как и у "Ноги", призов, – но утонувший в бездне кооперативного тогда кинопроката.

А потом Афган как драма был отторгнут нашим кино. В лучшем случае, в сюжетах возникали "афганцы" – вернувшиеся более-менее здоровые люди, как-то устраивающиеся в мирной жизни. И только по телевизору мы видели раз в год пьяных, буянящих в фонтане разного возраста мужиков в голубых беретах. Иногда радио рапортовало, что им увеличены льготы на три рубля в год. Или вроде как стыдилось, что другие стали "авторитетами", и дело дошло до взрыва на кладбище… Общество не знает, как относиться к этим людям, до сих пор. Жалеет-презирает одновременно.

С другой стороны, в последние годы военная тема возвращается на экран (сменяя бандитскую). После классических о Великой Отечественной картин 50-х и 60-х, после достижений "ленфильмовской школы" 70-х – 80-х, после официозных идеологических эпопей, после несусветных боевиков 90-х, после фальшивой насквозь поп-"Звезды" продюсера Шахназарова появились "Последний поезд" Алексея Германа-сына, "Свои" Дмитрия Месхиева – и доказали, что новые военные фильмы возможны. "Война" Алексея Балабанова впервые профессионально рассказала про Чечню.

Федор Бондарчук, очень успешный клипмейкер и автор рекламных роликов, а также бизнесмен-ресторатор, совершенно естественно и правильно хочет наследовать лучшим традициям мосфильмовской школы. И, в первую очередь, примеру своего отца, которому и посвятил свой дебют.

Сергей Бондарчук поставил два знаменитых военных фильма – "Судьба человека" (1959; шесть лет назад Бондарчук-младший задумывал римейк, но в итоге вышла именно "9 рота") и "Они сражались за Родину" (1975) по рассказу и роману Шолохова соответственно, а также эпопею "Войну и мир" (1965-67). Сын, безусловно, не только досконально изучил произведения отца, но знаком и с первоисточниками. В частности, хорошо знает толстовскую мысль об истории, которая созидается не полководцами, а соединением воли каждого человека в одну народную волю.
Так в его картине – по сценарию, не забудем, Юрия Короткова (это профи: "Авария – дочь мента", "Женская собственность", "Страна глухих" и другие) – появляются прямые цитаты из советской военной киноклассики (хрестоматийный пример: проезд танка над солдатом в окопе – смотрите "Балладу о солдате" Григория Чухрая).

А прежде цитат – классическая драматургия, которая велит составить общее из частного. Вот вам семь пацанов, у каждого своя жизнь, а умереть придется всем одинаково. Умереть тупо, героически – (нужное подчеркнуть). Кстати, они вовсе не отморозки, а обычные ребята; отличается от других Воробей (опытный Алексей Чадов), более-менее запоминаются Лютый (Артур Смольянинов) и, благодаря тому, что художник, Джоконда (Константин Крюков).

Точно такая же драматургия в основе военных голливудских картин, с которыми Бондарчук и Коротков превосходно знакомы. У классической "Цельнометаллической оболочки" Стенли Кубрика они одалживают (первое такое заимствование, хоть и скромнее, произвел Никита Михалков в "Сибирском цирюльнике") общую композицию "учебка – поле боя". И ситуацию с громилой-капралом, считающим новобранцев полным, простите, говном (это цитата). Которых он, тем не менее, должен обучить всему, что знает сам, – дабы они, по возможности, вернулись на Родину. Михаил Пореченков в роли прапорщика Дыгало – сущего зверя, страдальца внутри, – на мой взгляд так же фальшив, как грим на его щеке.

А у неклассической, но этапной поделки Стивена Спилберга "Спасти рядового Райана" – там в наиболее четком и концентрированном виде предстала как великая американская идея, так и великая схема типового крупнобюждетного блочного кино – авторы "9 роты" позаимствовали как раз эту схему. Ровно через час действие переносится из "игрушечных" условий в "настоящие" боевые, вместо Дыгало возникает другой "отец солдатам" – Хохол (это сам Бондарчук, он не хлопочет телеизвестным своим лицом и выглядит, в отличие от Пореченкова, мощной личностью). За двадцать минут до финала идет сражение, потом наступает благостное затишье, которое грубо прерывается коварным врагом: живописные моджахеды бессчетно поднимаются со склона горы, и рукопашная неизбежна. Останется в живых один Лютый – кто-то должен рассказать голосом за кадром, чего наши герои не знали тогда и что вообще стало потом.

Я так беспардонно говорю о финале (рецензенту вообще-то не следует) потому, что публика уже насмотрелась этих всех, извините, экшенов и лучше меня знает, как что строится. Если возникнет детский рисунок в начале – он непременно окажется залит кровью в конце. Коли снимет с себя воин амулет – немедленно погибнет. А гарнизонная шлюха непременно будет романтизирована: солдат-интеллигент назовет ее красавицей и с кем-нибудь сравнит (в данном случае – с Кипридой)…
Но Бондарчук, скажете вы, и не делал авторского кино. Не претендовал на лавры Френсиса Форда Копполы с его тягуче-кошмарным "Апокалипсисом". Не имел претензий Теренса Малика, два десятка лет молчавшего, а потом создавшего "Тонкую красную линию" – зыбкую, мистическую, странную.

Бондарчук хотел сделать дорогой военный фильм для нынешней аудитории. И сделал. 9 миллионов долларов объявленный бюджет. Визуальные и компьютерные эффекты. Участие армии – вертолеты летают (только что не под Вагнера), танковые колонны утюжат дорогу в горах – несколько минут ползут в финале титры с благодарностью офицерам, старшим офицерам и генералам. (Бондарчуку наверняка пришлось платить русским и украинским воинским частям, его отцу советская армия помогала по указке свыше – вот почему "Война и мир", в пересчете на нынешние цены, признан самым дорогим фильмом в истории). Натура с достройкой (как возводили, чтобы бомбить, кишлак – читайте в Интернете). Работа каскадеров. Операторские труды… 

Но все это, увы, превращается в голый дизайн. Поскольку в искусстве форма есть содержание, а форма тут, повторю – матрица, клише. Эти клише использованы так мастерски-расчетливо, так умышленно, что места для мало-мальски живой эмоции почти нет – лишь иногда, на уровне эпизодов. Пошел солдат, скажем, в кишлак за спичками – любой поворот тропки сулит гибель. Мы волнуемся. Мы вознаграждены за сочувствие: нам показали Смерть в образе старика с голубыми от бельм глазами. А в другой раз показали Смерть в облике мальчика с глазами-ненавистью. Еще был незапомнившийся лицом старик с ослицей…
Два с половиной крупных плана врага и не больше – совсем не случайность. Военный боевик не предполагает гуманизма – зритель не должен думать о тех, кого убивают наши герои. За что, собственно, убивают. На чьей земле.

Но преступная имперская бессмысленность именно этой войны так и не отыгрывается должным образом даже на уровне сюжетной схемы. Зоркий солдат прицельно стреляет в монету, повернутую к нему гербом СССР, – эпизод же не имеет никакого подтекста. Во время присяги генерал спрашивает, все ли по-прежнему согласны отправиться в Афган (фантастическая сцена совершенно), – красный стяг развевается над плацем исключительно для композиции кадра.
Так и получается, что фильму не хватает смысла. Любого – хоть оправдательного, хоть протестного, хоть философского. Нет "второго плана", нет "незапланированных" мыслей и более-менее глубоких ассоциаций – зритель не может "присвоить" рассказанную историю, примерить ее к себе и что-то затем почувствовать. Уж тем более – испытать интеллектуальную эмоцию. Кровь не играет. Она запеклась.

Единственный итог картины – оправдание в глазах общества-недоумка и нашего странного народа буйное, в День ВДВ, поведение его же сыновей. Ветераны Вьетнама все эти годы выходят на демонстрации, поддерживаемые прогрессивными американцами (наверняка, есть и синдромы Рембо, но я сейчас о другом), – у нас кто когда открыто и массово солидаризовался с афганцами и их семьями?..
А Федор Бондарчук… что ж, он сделал громкое во всех смыслах кино. Вернул фамилию на экран, и это отдельная история для профессионалов кинопроцесса. Но фишка в том, что папа, несмотря на все батальные эпизоды, в свои лучшие годы умел тихим фильмом, тихой сценой вызвать гнев или слезы, успокоение или боль. Способен ли сын?..

Живая кровь бесшумно делает работу свою. Кровь из умирающего бьет фонтаном. Запекшаяся  – лишь обозначает старую  рану.

———


Этой публикацией портал ЮГА.ру начинает серию рецензий известного российского журналиста и кинокритика Ольги Шервуд.

Ольга Шервуд родилась 4 июня 1957 года в Ленинграде. Окончила факультет журналистики Ленинградского Государственного Университета (1981). Работала на киностудии "Ленфильм", в газете "Кинонеделя Ленинграда".
С 1985-го по 2005 год – корреспондент, обозреватель, редактор отдела культуры газеты "Вечерний Ленинград"/"Вечерний Петербург".
С апреля 2005-го – обозреватель отдела культуры газеты "Санкт-Петербургские ведомости".
Публикуется в разных изданиях обеих столиц.
Автор киноматериалов сайта фильма "Брат-2". Пресс-атташе фильма "Русский ковчег" и автор его сайта. 
Несколько лет работала в отборочной комиссии Петербургского Международного кинофестиваля неигровых, короткометражных игровых и анимационных фильмов "Послание к человеку". Неоднократно была в жюри разных фестивалей (конкурс "Открытые ночи" фестиваля фильмов стран СНГ и стран Балтии "Киношок", "Золотой абрикос" в Ереване, Международного Канского видеофестиваля, петербургских фестивалей "Питеркит", "Начало", "Дебошир Фильм Фестиваль" и других).
Лауреат премии "Слон" Гильдии киноведов и кинокритиков России (1999). Почетный кинематографист России (2003). Имеет правительственные награды.

Версия страницы для ПК