Олег Шишов: О том, как на самом деле проходила "олимпийская стройка" в Сочи

ООО "Мостовик" – одно из крупнейших проектных и строительных предприятий России. Компания была одним из крупнейших подрядчиков при подготовке к саммиту АТЭС-2012 во Владивостоке и Олимпиаде-2014 в Сочи. Кроме того, летом 2012 года "Мостовик" стал генеральным подрядчиком проекта всесезонного горнолыжного курорта "Ведучи" в Чечне. В том же году был заключен госконтракт на развитие Новороссийского транспортного узла.

XXII Олимпийским зимним играм "Мостовик" построил несколько десятков объектов на общую сумму более 70 млрд рублей: сеть автомобильных дорог и инженерных сетей Олимпийского парка; мосты, дороги и развязки в Сочи и на совмещенной дороге в Красную Поляну; вокзальный комплекс "Адлер"; горнолыжный комплекс "Альпика-сервис", ледовый дворец "Большой", центр санного спорта "Санки", гостиницу "BridgeResort 4*" на 700 мест и т.д.

Весной 2014 года генеральный директор и основной бенефициар ООО НПО "Мостовик" Олег Шишов объявил о банкротстве компании. Поводом стал иск Сбербанка о взыскании 18,9 млрд рублей. Еще 2 млрд рублей с "Мостовика" пытались взыскать власти Сочи.

В конце октября 2015 года Генпрокуратура РФ утвердила обвинительное заключение в отношении О. Шишова по статье "Пособничество в растрате". По данным следствия, он способствовал директору ФГУП "Дирекция по строительству в ДФО" Андрею Поплавскому в растрате денежных средств, выделенных на строительство Приморского океанариума. Ущерб оценивается в сумму около 1 млрд рублей.

В интервью газете "Ведомости" Олиг Шишов рассказал об истории взаимоотношений "Мостовика" с государственными заказчиками, а также о причинах краха своей компании.

Портал ЮГА.ру приводит часть интервью, посвященную подготовке к сочинской Олимпиаде-2014. С полным текстом можно ознакомиться здесь.

Когда вы приняли решение строить в Сочи? Чем руководствовались при этом? Каковы были ваши ожидания – что в итоге должна была вам дать в финансовом плане и проч. реализация сочинских проектов?

– Участие "Мостовика" в Сочи началось в 2008 году после подачи скромной заявки на конкурс по проектированию и строительству Большой ледовой арены (БЛА). "Олимпстрой" признал нас победителем. При подаче заявки в существовавшей тогда нормативной базе стоимости работ в Сочи мы рассчитывали на прибыль в 3–5%. Но и проект пришлось сильно менять, и государство искусственно – нормативно – снизило стоимость работ, а реально стоимость и работ, и материалов сильно выросла. Все это привело к колоссальным убыткам "Мостовика" и других подрядчиков Сочи.

Помните, насколько снизилась контрактная цена и сколько вы потратили?

– По каждому конкретному объекту здесь, в сизо, я затрудняюсь ответить. Объектов было много и некоторые даже с небольшой прибылью, но в целом в результате принятых государством оценок стоимости работ "Мостовик" понес убытков около 15,4 млрд рублей. Это разница между фактически произведенными обоснованными затратами для выполнения этих работ и оплаченной нам суммой.

Как так получилось, что вы взяли самое большое количество объектов? С кем из федеральных чиновников советовались?

– Город Сочи абсолютно не был готов к столь грандиозному событию, как проведение зимней Олимпиады. Транспортная и коммунальная инфраструктура была плохо развита или отсутствовала, а нужных спортивных сооружений не было вообще. Конкуренты Сочи из Южной Кореи и Австрии имели уже практически все, но МОК поверил России, лично президенту Путину, и начался плохо организованный аврал.

Все заказчики нуждались в квалифицированных подрядчиках, способных выполнить работы в условиях отсутствия проработанных проектов. Формально они были, что позволяло проводить конкурсы, но большинство наиболее значимых проектов были кардинально переработаны и получили повторные заключения. Подрядчики должны были выполнять работы и параллельно проектировать! Мало кто был способен на это.

"Мостовик" часто до Сочи работал в таких условиях, и, проявляя свою квалификацию и патриотизм, мы втянулись в олимпийские проекты по самые уши. Это нас и погубило. Никто из чиновников нас не поддерживал. Нас погубила наша инициатива и безотказность, то, что мы брались за самые "дохлые" проекты. Всего "Мостовик" выполнил несколько десятков сложнейших проектов на общую сумму более 70 млрд рублей.

"Мостовик" запроектировал и построил десятки мостов, дорог и развязок на совмещенной дороге в Красную Поляну и в городе, уникальный вокзальный комплекс "Адлер", "Альпика-сервис", Олимпийский парк, ледовый дворец "Большой", центр санного спорта "Санки", всю сеть автомобильных дорог и инженерных сетей Олимпийского парка (далее – совмещенный лот), гостиницу "BridgeResort 4*" на 700 мест, много других объектов. Все объекты выставлялись на торги. Но в них мало кто принимал участие – как правило, один или два участника, и то их уговаривали участвовать заказчики. На объектах РЖД мы были субподрядчиками.

Вы понимали, что идете на большой риск? Гарантировал ли кто-то из чиновников, что при превышении стоимости компании компенсируют разницу?

– Проекты для проведения торгов были очень низкого качества. Как эпидемия какая-то, но для меня объяснимо: на начальном этапе олимпийской стройки, которую заранее не готовили, проекты делали быстро всего несколько малоизвестных компаний. Для большинства проектов была характерна плохая (мягко сказано) геологическая изученность. Мы это понимали, и по большинству проектов нам удавалось записать, что стоимость предварительная и может быть изменена после детальной проработки и повторной экспертизы.

В этих условиях мы, конечно, сильно рисковали, но выходить из наших важных проектов было нельзя, так как неминуемо был бы срыв Олимпиады. Например, без санно-бобслейной трассы (СБТ) зимняя Олимпиада не проводится. Но и кроме СБТ на нас висело очень много. Чиновники требовали исполнения работ в срок, делая во всем виновными подрядчиков и используя вместо помощи методы запугивания.

Но кроме плохих проектов, выставленных на торги, была губительная по отношению к подрядчикам государственная политика утверждения сильно заниженных индексов стоимости строительных работ в Сочи. К концу стройки в 2013 г. индексы выросли до их значений в начале 2008 года, а реальные стоимости работ и материалов, естественно, росли. Конечно, нам постоянно говорили: пройдите экспертизу, выработайте – сделайте, не подведите, и мы рассчитаемся. И мы рассчитывали на это. Действительно, зачем государству разорять тех, кто без выходных, сутками, вложив все, что имел, включая личное, выполнял порой очень сложные и опасные работы и откликался на все просьбы "о спасении Родины".

Правда ли, что сначала СБТ стоила 3 млрд рублей, а вы потом пытались согласовать стоимость в 12 млрд рублей? Если нет, то приведите, пожалуйста, правильные цифры.

– СБТ – самый сложный и ответственный объект олимпийской программы. Минрегионразвития назвало его "расстрельным". Это не просто технически сложный объект, но единственный взрывоопасный – в случае такого форс-мажора последовало бы отравление всего живого на большой площади, так как для охлаждения этого лотка в 2013 м с перепадом высоты в 132 м используется 72 т чистого аммиака. Главной трудностью была высокая оползневая опасность выбранного и утвержденного без изысканий места ее расположения. И очень сложный склон в связи с этим для производства работ. Малейший, на несколько миллиметров, сдвиг оползня мог вызвать чудовищную трагедию мирового масштаба. Но "Мостовик" выполнил эту опасную работу, не допустив, как саперы, ни одной ошибочки, в срок.

Основные затраты, конечно, были в сооружении противооползневых очень мощных, глубиной до 42 м, буровых стен. Совсем рядом на трамплинах при стоимости трамплинов в 120-140 млн рублей потратили более 8 млрд рублей на противооползневую защиту, и все равно произошли очень большие оползни. СБТ не могла стоить 3 млрд рублей. В Европе последние построенные трассы (Турин) стоят примерно 100–120 млн евро без противооползневой защиты, транспортной инфраструктуры и без такой, как у нас, выразительной архитектуры. К нашему великому разочарованию, государство не стало компенсировать объективно наши затраты.

Наша СБТ – первая и единственная в России предназначенная для проведения соревнований для мужчин и женщин по бобслею, санкам и скелетону в строгом соответствии с международными требованиями. Но самое главное – мы исправили ошибки в геометрии трассы, выданной нам иностранными спецами, и обеспечили рядом мер безопасность спортсменов, что было отмечено как выдающееся достижение. На СБТ нам компенсировали только 6,7 млрд рублей, и наши убытки составили более 6 млрд рублей.

То есть вы предоставили заказчику документы, подтверждающие дополнительные затраты? С какой формулировкой вам отказали?

– Заказчик не принимал фактически обоснованные затраты. Для реализации олимпийских проектов мы брали кредиты. Принципиально эта ситуация была для всех объектов и заказчиков, но какие-то объекты, как БЛА, неприбыльные, но без больших потерь, а какие-то, как СБТ и совмещенный лот (несколько объектов), были очень проблемные и убыточные.

Сочинскую стройку курировал Дмитрий Козак. Вы ему говорили про эти проблемы? Как он реагировал?

– Я часто общался с разными руководителями олимпийского проекта (с Козаком, Гапликовым, Рейльяном и др.) по вопросам некачественных проектов, несоответствующего ценообразования, недостаточности финансирования, необходимости компенсации затрат, не включенных в проект, и т. д., но, как правило, отправляли выше, в госэкспертизу и еще куда, как у Зощенко: "Потом когда-нибудь, может быть, половину".

Мы все были загнаны в цейтнот. Например, по совмещенному лоту мы с 2011 года начали активно требовать от заказчика выноса сетей (более 700), освобождения площадок под дороги и инженерные сети, но в основном самим удавалось договариваться и с местными жителями о вырубке деревьев, сносе сараев и т. д., но в 2013 году мы уже были в очень сильном цейтноте, и это тоже влияло на наши затраты, увеличивая их.

В каких банках вы кредитовались и на каких условиях? Подо что они давали кредиты? Понимали ли банки, что деньги они могут не вернуть?

– Кредиты мы брали в разных банках, но основные – это Сбербанк, Альфа-банк, под 9-12% годовых. Общая кредиторская задолженность перед банками на февраль 2014 г. составляла 40 млрд рублей Сроки погашения были разные – от одного года до пяти лет. Целевых кредитов было очень мало, в основном под общую деятельность. Под залог брали финансовые потоки по договорам, основные фонды и прочие активы, и, конечно, были личные гарантии руководителей. Банки, как и мы, рассчитывали, что с нами рассчитаются, иначе они денег не давали, это точно.

Когда вы поняли, что финансирование не то, на которое вы рассчитывали? Как пытались решить финансовые проблемы?

– Подозрения, что мы попадем под убытки, появились в конце 2012 г., но окончательный ужасный итог мы получили в мае 2014 г. Я лично и сейчас не понимаю, за что с нами так обошлось государство, сэкономив на подрядчиках, только ГК "Олимпстрой" вернул в бюджет, по разным данным, от 20 млрд до 40 млрд рублей, но разорили тех, кто был наиболее патриотичен. Мы и сроки срывали, так как строили за свои, кредитные и из других источников.

Но "Мостовик", в отличие от многих подрядчиков, и качество не снижал, и безопасность на всех объектах обеспечил, и помогал доводить брошенные другими подрядчиками объекты перед Олимпиадой или помогал, как по Центральному стадиону, спасая ситуацию перед открытием.

Беда "Мостовика", что ему достались самые тяжелые работы, СБТ и совмещенный лот, и то, что мы не отказывались помогать там, где было хуже всего, включая благоустройство Олимпийского парка, а затраты на условия работы в "режиме безопасности" вообще никто не рассматривал.

Изначально вы знали, сколько получите за проект, почему шли на увеличение затрат? Ведь контракты – с жесткой договорной ценой и доказать завышение сложно?

– Изначально, из нашего производственного опыта, мы рассчитывали на объективность госзаказчика, что подтверждали разного уровня чиновники. Главная формула строительства этих объектов при отсутствии проекта была "запроектируйте и постройте качественно и в срок, а после мы компенсируем затраты".

Насколько вам пришлось увеличивать штат сотрудников под олимпийские стройки? Откуда брали специалистов? Что было самым сложным в олимпийских стройках? Как решали эти вопросы?

– Основной стратегией "Мостовика" с самого его появления в 80-х была подготовка и привлечение нужных высококвалифицированных кадров. Реализация уникальных проектов родила комплексную структуру – наука, проектирование (более 1000 проектировщиков), мощнейшая, самая современная стройиндустрия и современные технологии. В 2013 году в "Мостовике" было более 20 000 работающих, и беда в том, что на финише олимпийской стройки мы стянули в Сочи очень большую часть своего ресурса.

Самым сложным в Сочи у всех заказчиков было то, что почти все объекты имели очень плохую проектную проработку. А ошибки в проекте при строительстве могут дать фатальный результат. Что мы и получили. В итоге мы отработали по максимуму своих возможностей, вложив в олимпийский проект по всем заказчикам 20,6 млрд рублей (в том числе 5,2 млрд рублей инвестиционных – в гостиницу). В 2013 году выручка компании была более 45 млрд рублей.

Что вы ощутили, когда все объекты были сданы? Сказал ли вам кто-то из должностных лиц "спасибо" за работу? Если да, то кто. Если нет, то как думаете, почему?

– Когда все объекты были сданы, уже во время Олимпиады почувствовал опустошение. Во время Олимпиады был в Сочи, мы помогали в эксплуатации наших объектов. "Благодарность", конечно, получил – назвали антигероем. Сейчас в "Матросской Тишине", наблюдая со стороны, как растаскивают "Мостовик" за копейки, понимаю, может быть, и правильно – нельзя так слепо верить чиновникам. В итоге пострадал и бюджет Омской области, и около 100 000 омичей – людей хороших, квалифицированных, патриотов.

И после Олимпиады "Мостовик" можно было спасти – доверив нам Керченский мост. Мы официально предлагали построить за 155 млрд рублей. Но и не только этот объект. У нас было действующих контрактов более чем на 50 млрд рублей, а перспективных, в основном за пределами России, – более чем на 40 млрд долларов. Кредиторам был выгоден работающий, а не мертвый "Мостовик", но нас просто убили.